Поэмы (1922-февраль 1923)
Шрифт:
Камня,
пепла словесное сеянье.
Лава -
то застынет соглашательской желтизной,
560 то, красная,
дрожит революции землетрясением.
Дальше.
Мрак.
Франция.
Сплошной мильерановский фрак
Черный-черный.
Только сорочка блестит -
как блик на маслине.
570 Чем дальше - тем чернее.
Чем дальше - тем мрачнее.
Чем дальше - тем ночнее.
И на горизонте,
где Америка,
небо кроя,
сплошная чернотища выметалась икрою.
Иногда лишь
черноты горы
взрывались звездой света -
680 то из Индии,
то из Ангоры,
то из Венгерской республики Советов.
Когда же
сворачивался лучей веер,
день мерк -
какой расфеёривался фейерверк!
Куда ни нагнись ты -
огнисто.
Даже ночью, даже с неба узнаю РСФСР.
Мало-помалу,
690 еле-еле,
но вместе с тем неуклонно,
неодолимо вместе с тем
подо мной
развертываются
огней параллели -
это Россия железнодорожит темь.
А там вон
в линиях огни поредели,
в кучи сбились,
600 горят танг_о_во.
Это значит -
Париж открывает бордели
или еще какая из животоварных торговок.
Собрать бы молнии
да отсюда
в золотооконный
в этот самый
в Мулен
в Руж...
610 Да разве попрешь?
Исторические законы!
Я марксист,
разумеется, не попру
Если б вы знали,
с какой болью
ограничиваюсь свидетельской ролью.
Потушить антенны глаз. Настроить на 400 000 верст антенны слуха!
Сначала
– молодое рвение -
радостно принимал малейшее веянье.
620 Ловлю перелеты букв-пуль.
Складываю.
Расшифровываю,
волнуясь и дрожа.
И вдруг:
"Ллойд-Джордж зовет в Ливерпуль.
На конференцию.
Паж_а_-паж_а_!!"
Следующая.
Благой мат.
630 Не радио,
а Третьяков в своем "Рыде":
"Чего не едете?
Эй, вы,
дипломат!
Послезавтра.
Обязательно!
В Мадриде!"
До чего мне этот старик осточертел!
Тысячное радио.
Несколько слов:
640 "Ллойд-Джордж.
Болезнь.
Надуло лоб.
Отставка.
Вызвал послов.
Конференция!"
Конотоп!
Черпнешь из другой воздушной волны
В_о_лны
другой чепухой полн_ы_.
650 "Берлину
Париж:
Гони монету!"
"Парижу
Берлин:
Монет нету!"
"Берлину.
У аппарата Фош.
Платите!
–
а то зазвените".
660 "Парижу.
Что ж,
заплатим,
извините".
И это в конце каждого месяца.
От этого
даже Аполлон Бельведерский взбесится.
А так как