Поэмы (1922-февраль 1923)
Шрифт:
– Истина!
–
Эта тема придет,
велит:
40 - Красота!
–
И пускай
перекладиной кисти раскистены -
только вальс под нос мурлычешь с креста.
Эта тема азбуку тронет разбегом -
уж на что
–
и становится
– А -
недоступней Казбека.
Замутит,
60 оттянет от хлеба и сна.
Эта тема придет,
вовек не износится,
только скажет:
– Отныне гляди на меня!
–
И глядишь на нее,
и идешь знаменосцем,
красношелкий огонь над землей знамени.
Это хитрая тема!
Нырнет под события,
60 в тайниках инстинктов готовясь к прыжку,
и как будто ярясь
– посмели забыть ее!
–
затрясет;
посыпятся души из шкур.
Эта тема ко мне заявилась гневная,
приказала:
– Подать
дней удила!
–
Посмотрела, скривясь, в мое ежедневное
70 и грозой раскидала людей и дела.
Эта тема пришла,
остальные оттерла
и одна
безраздельно стала близка.
Эта тема ножом подступила к горлу.
Молотобоец!
От сердца к вискам.
Эта тема день истемнила, в темень
колотись - велела - строчками лбов,
80 Имя
этой
теме:
. . . . . . !
Стоял - вспоминаю.
Был этот блеск.
И это
тогда
называлось Невою.
Маяковский, "Человек".
(13 лет работы, т. 2, стр. 77)
О балладе Немолод очень лад баллад,
и но если слова болят
о балладах и слова говорят про то, что болят,
молодеет и лад баллад.
Лубянский проезд.
Водопьяный.
90 Вид
вот.
Вот
фон.
В постели она.
Она лежит.
Он.
На столе телефон.
"Он" и "она" баллада моя.
Не страшно нов я.
100 Страшно то,
что "он" - это я
и то, что "она" -
моя.
При чем тюрьма?
Рождество.
Кутерьма.
Без решеток окошки домика!
Это вас не касается.
Говорю - тюрьма.
110 Стол.
На столе соломинка.
По кабелю Тронул еле - волдырь на теле,
пущен но- Трубку из рук вон.
мер Из фабричной марки -
две стрелки яркие
омолниили телефон.
Соседняя комната.
Из соседней
сонно:
120 - Когда это?
Откуда это живой поросенок?
–
Звонок от ожогов уже визжит,
добела раскален аппарат.
Больна она!