Поэты 1840–1850-х годов

Ростопчина Евдокия Петровна

Последние два года жизни Ростопчина часто болела; умерла она 3 декабря 1858 года.

В конце жизни Ростопчина подготовила издание своих «Стихотворений» в 4-х томах; первые два тома вышли в 1856 году (цензурное разрешение — 30 июля 1855), третий и четвертый — в 1859 году (цензурное разрешение —15 августа 1857; три стихотворения из включенных в четвертый том датированы после даты цензурного разрешения). В 1857–1860 годах «Стихотворения» вышли вторым изданием. В 1890 году С. П. Сушков, брат поэтессы, издал в Петербурге «Сочинения графини Ростопчиной» в двух томах, куда включил часть ее стихотворений и несколько прозаических произведении. В этом издании, в сравнении с четырехтомным, имеется некоторое число разночтений; часто встречающиеся у Ростопчиной эпиграфы, посвящения и постоянно присутствующие во всех прижизненных публикациях даты и указания места написания стихотворений здесь, в подавляющем большинстве случаев, сняты. Вероятно, несмотря на утверждение Сушкова, эти изменения в основном принадлежат самому издателю.

1. КОГДА Б ОН ЗНАЛ!

Подражание г-же Деборд-Вальмор (Для Елизаветы Петровны Пашковой)

Когда б он знал, что пламенной душою С его душой сливаюсь тайно я! Когда б он знал, что горькою тоскою Отравлена младая жизнь моя! Когда б он знал, как страстно и как нежно Он, мой кумир, рабой своей любим… Когда б он знал, что в грусти безнадежной Увяну я, не понятая им!.. Когда б он знал! Когда б он знал, как дорого мне стоит, Как тяжело мне с ним притворной быть! Когда б он знал, как томно сердце ноет, Когда велит мне гордость страсть таить!.. Когда б он знал, какое испытанье Приносит мне спокойный взор

его, Когда взамен немого обожанья Я тщетно жду улыбки от него. Когда б он знал! Когда б он знал… в душе его убитой Любви бы вновь язык заговорил, И юности восторг полузабытый Его бы вновь согрел и оживил! И я тогда, счастливица!.. любима… Любима им была бы, может быть! Надежда льстит тоске неутолимой; Не любит он… а мог бы полюбить! Когда б он знал! Февраль 1830 Москва

2. МЕЧТА

Поверь, мой друг, — взойдет она, Звезда пленительного счастья, Россия вспрянет ото сна, И на обломках самовластья Запишут наши имена! А. Пушкин

Когда настанет день паденья для тирана, Свободы светлый день, день мести роковой, Когда на родине, у ног царей попранной, Промчится шум войны, как бури грозный вой; Когда в сердцах славян плач братьев притесненных Зажжет священный гнев и ненависть к врагу, Когда они пойдут на выкуп угнетенных, На правый божий суд, на кровную борьбу; Когда защитники свободы соберутся, Чтоб самовластия ярмо навек разбить, Когда со всех сторон в России раздадутся Обеты грозные «погибнуть иль сгубить!» — Тогда в воинственный наряд он облачится, Тогда каратель меч в руке его сверкнет, Тогда ретивый конь с ним гордо в бой помчится, Тогда трехцветный шарф на сердце он прижмет,— И в пламенных глазах зардеет огнь небесный, Огнь славолюбия, геройства, чувств святых… Всю душу выскажет взор строгий, но прелестный, Он будет страх врагам и ангел для своих, Он смело поведет дружину удалую, Он клятву даст, и жизнь и кровь не пощадит За дело правое, за честь, за Русь святую… И полетит вперед — «погибнуть иль сгубить!» А я? Сокрытая во мгле уединенья, Я буду слезы, страх и грусть от всех таить, Томимая грозой душевного волненья, Без способа, без прав опасность с ним делить. В пылу отчаянья, в терзаньях беспокойства Я буду за него всечасно трепетать И в своенравии (безмолвного) расстройства Грустить, надеяться, бояться, ожидать. Я буду дни считать, рассчитывать мгновенья, Я буду вести ждать, ждать утром, в час ночной И, тысячи смертей перенося мученья, Везде его искать с желаньем и тоской!.. Или во храм святой войдя с толпой холодной, Среди веселых лиц печальна и мрачна, Порывам горести предамся я свободно, Никем не видима, мольбой ограждена… Но там, но даже там вдруг образ незабвенный, Нежданный явится меж алтарем и мной… И я забуду храм, мольбу, обряд священный И вновь займусь своей любимою мечтой! Но если грозный рок, отмщая за гоненья, Победу нашим даст, неравный бой сравнить, С деспотством сокрушить клевретов притесненья И к обновлению Россию воскресить; Когда, покрытые трофеями и славой, Восстановители прав вольности святой Войдут в родимый град спокойно, величаво, При кликах радости общественной, живой, И он меж витязей явится перед строем, Весь в пыли и крови, с (зазубренным) мечом, Покрытый лаврами и признанный героем, Но прост, без гордости в величии своем, И имя вдруг его в народе пронесется, И загремит ему хвала от всех сторон, Хвала от сограждан!.. Как сердце в нем забьется, Как весел, как велик, как славен будет он!.. И я услышу всё, всем буду наслаждаться!.. Невидима в толпе, деля восторг его, Я буду медленно блаженством упиваться, Им налюбуюся… и скроюсь от него! Июль 1830

3. К СТРАДАЛЬЦАМ-ИЗГНАННИКАМ

Соотчичи мои, заступники свободы, О вы, изгнанники за правду и закон, Нет, вас не оскорбят проклятием народы, Вы не услышите укор земных племен! Пусть сокрушились вы о силу самовластья, Пусть угнетают вас тирановы рабы, — Но ваш терновый путь, ваш жребий лучше счастья И стоит всех даров изменчивой судьбы!.. Удел ваш — не позор, а слава, уваженье, Благословения правдивых сограждан, Спокойной совести, Европы одобренье И благодарный храм от будущих славян! Хоть вам не удалось исполнить подвиг мести И цепи рабства снять с России молодой, Но вы страдаете для родины и чести, И мы признания вам платим долг святой. Быть может, между вас, в сибирских тундрах диких Увяли многие?.. Быть может, душный плен И воздух ссылочный — отрава душ великих — Убили в цвете лет жильцов подземных стен?.. Ни эпитафии, ни пышность мавзолеев Их прах страдальческий, их память не почтут: Загробная вражда их сторожей-злодеев Украсить нам не даст последний их приют. Но да утешатся священные их тени! Их памятник — в сердцах отечества сынов, В неподкупных хвалах свободных песнопений, В молитвах русских жен, в почтеньи всех веков! Мир им!.. Мир праху их!.. А вы, друзья несчастных, Несите с мужеством крест неизбежный свой!.. Быть может, вам не век стонать в горах ужасных, Не век терпеть в цепях, с поруганной главой… Быть может, вам и нам ударит час священный Паденья варварства, деспотства и царей, И нам торжествовать придется день блаженный Свободы для Руси, отмщенья за друзей!.. Тогда дойдут до вас восторженные клики России, вспрянувшей от рабственного сна, И к жизни из могил вас вырвет крик великий: «Восстаньте!.. Наша Русь святая спасена!..» Тогда сообщники, не ведомые вами, Окончив подвиг ваш, свершив урочный бой, С свободной вестию, с свободными мечтами Пойдут вас выручать шумящею толпой!.. Тогда в честь падших жертв, жертв чистых, благородных, Мы тризну братскую достойно совершим, И слезы сограждан, ликующих, свободных, Наградой славною да вечно будут им! Май 1831 Москва

4. ПРОСТОНАРОДНАЯ ПЕСНЯ

1

Тучи черные собираются, И затмилося солнце красное; Думы мрачные крушат девицу И волнуют в ней сердце страстное. Скучно девице одиночество, Она с радостью распростилася, Ей без милого опостылел свет, И тоска в душе вкоренилася. Тучи черные разгуляются, Засияет вновь солнце красное; Не осушатся слезы девицы, Не воскреснет в ней сердце страстное!

2

Темно-русые

кудри милого, Не достанется вами мне играть! Очи светлые, очи ясные, Я привета в вас не должна искать! Взоры нежные, взоры страстные, Не при мне огнем вы пылаете! Уста милые, сладкогласные, Вы не мне «люблю» восклицаете! Ловкий молодец, ненаглядный мой, Не видать тебя горемычной мне! Разлучили нас бури лютые, Ты один теперь на чужой стране!..

3

Дайте крылья мне перелетные, Дайте волю мне, волю сладкую! Полечу в страну чужеземную К другу милому я украдкою! Не страшит меня путь томительный, Я помчусь к нему, где бы ни был он. Чутьем сердца я доберусь к нему И найду его, где б ни скрылся он! В воду кану я, в пламя брошусь я! Одолею всё, чтоб узреть его, Отдохну при нем от кручины злой, Расцвету душой от любви его!.. Август 1831 Петровское

5. ОТРИНУТОМУ ПОЭТУ

Нет! Ты не поняла поэта… И не понять тебе его! Н. Павлов

Она не поняла поэта!.. Но он зачем ее избрал? Зачем, безумец, в вихре света Подруги по сердцу искал? Зачем он так неосторожно Был красотою соблазнен? Зачем надеждою тревожной Он упивался, ослеплен? И как не знать ему зараней, Что все кокетки холодны, Что их могущество в обмане, Что им поклонники нужны?.. И как с душою, полной чувства, Ответа в суетных искать? В них всё наука, всё искусство, Любви прямой им не понять! Он сравнивал ее с картиной: Он прав! Бездушно весела, Кумир всех мотыльков гостиной, Она лишь слепок божества!.. В ней огнь возвышенный, небесный Красу земную не живит… И вряд ли мрамор сей прелестный Пигмалион одушевит!.. Она кружится и пленяет, Довольна роком и собой; Она чужой тоской играет, В ней мысли полны суетой. В ней спит душа и не проснется, Покуда молода она, Покуда жизнь ее несется, Резва, блестяща и шумна!.. Когда же юность с красотою Начнут несчастной изменять, Когда поклонники толпою Уйдут других оков искать,— Тогда, покинув сцену света, И одинока, и грустна, Воспомнит верного поэта С слезой раскаянья она!.. Февраль 1832 Москва

6. ОСЕННИЕ ЛИСТЫ

Один увядший лист несчастному милее, Чем все блестящие весенние цветы! Андрей Тургенев

Сухие, желтые листы, Предвестники поры печальной, Вы любы мне!.. Мои мечты Привыкли к думе погребальной, Сдружились с мыслью неземной; И есть родство, родство святое Меж всем тоскующим и мной — Неизгладимо роковое Клеймо дней прежних над душой!.. Люблю я колокол унылый В вечерний час, вдали сует; Мое любимое светило Не солнце пышное, о нет!.. Нет! То луна под покрывалом Прозрачно-сизых облаков!.. Я в храме древнем, обветшалом Молюсь теплей; среди лесов Ищу не тополей красивых, Не лип роскошных, горделивых,— Но громом сломанных дубов!.. Златого утра блеск роскошный Встречаю хладным оком я, Но бури шум, но ветр полночный Вот, вот поэзия моя!.. И я отдам весну младую Со всею жатвой гордых роз За осень бледную, нагую Иль за порывы летних гроз!.. Но вы, разметанные роком Любимцы блеклые мои, На лоно матери-земли Вы, принесенные оброком С родимых ветвей и вершин,— Как много дум и откровений, Как много горестных явлений И занимательных судьбин Я вижу в низкой вашей доле!.. Не много будущности в вас, Но всё ж, на жизненной юдоли, Переживете вы не раз И рано скошенную младость, И сон любви, и красоту, И сердца пламенного радость, И вдохновенную мечту!.. Быть может, вихрь своим дыханьем Вас на могилу нанесет?.. Быть может, вас волна возьмет И вас последним призываньем Младой утопленник почтет?.. Быть может, вам и мне судьбою Уделы равные даны И вы, как я, обречены Увянуть здесь перед зимою?.. И я, как вы, осуждена Не покидать степи печальной, В ней изнывать, тоски полна, Вотще душой стремясь в путь дальний?.. Нам вместе ль рок велел страдать, И век отжить, и умирать В своем углу непросвещенном, Под небом, вечно омраченным, И стран желанных не видать?.. Быть может, вас со мной зароют Снега родные в саван свой И вьюги русские завоют Над нами песнью гробовой!.. И горе, если уцелеет Один из вас!.. Весна придет, Весна поляны отогреет И их цветами уберет, — А он, иссохший, одинокий, Он не истлеет на лугах, Но путника ногой жестокой Растоптан будет в пыль и прах!.. Так память первых впечатлений. Былых надежд, былых волнений Душа и гонит и клянет, Когда рой скучных сожалений Любовь другая изженет!.. 22 августа 1834 Село Анна

7. НАДЕВАЯ АЛБАНСКИЙ КОСТЮМ

Наряд чужой, наряд восточный, Хоть ты бы счастье мне принес, Меня от стужи полуночной Под солнце юга перенес!.. Под красной фескою албанки Когда б забыть могла я вдруг Бал, светский шум, плен горожанки, Молву и тесный жизни круг!.. Когда б хоть на день птичкой вольной, Свободной дочерью лесов, Могла бы я дышать раздольно У Ионийских берегов!.. Разбивши цепь приличий скучных, Поправ у ног устав людей, Идти часов благополучных Искать меж гордых дикарей!.. Как знать?.. Далеко за горами Нашла б я в хижине простой Друзей с горячими сердцами, Привет радушный и родной! Нашла бы счастия прямого Удел, не знаемый в дворцах, И паликара молодого Со страстью пламенной в очах!.. 6 января 1835 Москва