Поезд из тупика
Шрифт:
К.Ф.
Вставив исцарапанный ключ, с оголившейся латунью под слоем никеля, нанесенного случайными работниками подпольной фабрики многомилионного хозяйства, кормящего весь мир своим производством, я оказался в кабинете шестьсот шестьдесят шесть.
Кабинет естественной истории встретил меня запустением. Побледневшие от стыда за собственный возраст обои, наклеенные один поверх других, напоминали геологические пласты отошедших в небытие эпох ремонта. Парты, с обшарпанными столешницами и словно откусанными неведомыми монстрами углами,
Даже неискушенный зритель мог узреть среди атавистичного стремления «наследить», присущего, как правило, двоечникам, эру рифмованных абсурдных выражений на манер «если ты не педик нарисуй велосипедик». Или, скажем век слова «лох», заключённого в наведенную многократными росчерками рамку, ощетинившуюся множеством стрелок, словно кусок урановой руды невидимыми гамма лучами.
У дальней стены почти до потолка возвышался стыдящийся своего вида шкаф, давший приют не одному поколению комнатных ткачей, развешивающих свои творения, как правило, по углам.
На верхних полках шкафа неровными стопками покоились разнообразные коробки с учебными наборами, почётный возраст последних мог бы из дешевого виноградного сока сделать аукционные напитки в бутылках темного стекла, победителей престижных конкурсов.
Особенно меня впечатлил глобус, являвший модель еще той земли, когда родился нынешний контрацепт, вот уже шестой срок, тащащий на себе такой неподъёмный и такой лакомый кусок бремени власти.
Я бы не удивился, если бы среди рядов учебников, скопившихся на средних полках, обнаружились портреты молодых Бутлерова, Менделя, Фарадея или Галилео-Галилея.
От созерцания кабинета, обещавшего быть моим на ближайшую тысячу дней, меня отвлек гудок, оповещавший о начале большого перерыва.
Номерные двери цехов, заготовляющих молодых граждан с шумом распахнулись, и ученики дружной гурьбой вылились в коридоры. Казалось, за дверью рокотал Везувий. Заперев кабинет, я отправился на поиски кафетерия.
Приходилось из последних сил продавливать себя через клубы пыли, поднятые безумно двигающейся детской массой, успевающей одновременно болтать, кушать и бегать, дразня одноклассников.
А уж что творилось в лифте лучше вообще молчать, во время движениями кабинки озорники щелкали клавишей «стоп» заставляя лифт то и дело зависать между этажами. Но решив, что этого слишком мало, кто-то опрометчиво нажал кнопку аварийного вызова слесаря.
Когда погас свет, отчаянная толпа школоты заверещала, соперничая по частоте звучания с реактивными двигателями. Паника, набрав интенсивность лазерного луча, заставила детей раскачивать кабинку. В этот момент вся жизнь в стиле немого кино промелькнула у меня пред глазами.
Был бы я раскаявшимися грешником, точно бы поверил в творца, восседающего где-то там, на небе, но я и грешником то себя не считал, куда уж там до веры в старика посреди космического вакуума, грозящего перстом творениям своим.
Наконец зажегся аварийный красный свет, кабинка лифта дернулась и поднялась на пол-этажа, двери распахнулись и мы оказались на девятом уровне. За раздвинувшимися створками дверей нас встретил слесарь с двух метровым ломом. Длинные полы рабочей робы свисали как плащ чернокнижника. При виде мужика с нечёсаной бородой и ломом наперевес школота, побив все рекорды многоголосья, приправляя визги руганью высшего сорта, заставившей даже такого гурмана как слесарь стыдливо покраснеть, выплеснулась в коридор.
Обливаясь холодным потом, я тоже покинул импровизированный аттракцион ужасов. Возле кафетерия было тише, здесь на возвышении стоял регулировщик с красной повязкой на руке, белеющей надписью «дежурный учитель».
Вращая выкрашенной в коричневый цвет указкой, не хуже коллеги полицейского на «ослепшей» из-за поломки светофора улице, учитель направлял обезумевшую толпу детей в два ламинарных потока – поток сытых и поток голодных. Порой сквозь крик голодной толпы слышались недовольные окрики и истеричные визги уборщиц, размахивающих швабрами как заправские гондольеры веслами.
Некоторых учеников дежурный учитель останавливал строгим окриком заставляя поднять оброненную булку, пакетик или обёртку от конфет. Кода я присоединился к очереди, удавом извивающейся промеж колонн, одного крепыша, на мой взгляд, из 12-го цеха повели к лифту с красной дверью, особому лифту. Этот негодник, как, оказалось, отпечатал ладонь, выпачканную в кетчуп на недавно выкрашенной стене ластичного пролёта.
Провинившегося уводили, а кроваво-красный отпечаток все больше приобретал символичный смысл. К сожалению, робкие материи символизма были безжалостно сведены в небытие брутальным куском свитера, смоченного отбеливателем. Едкие ароматы безжалостно поглощали следы недавнего вандализма, совершенные почти готовой продукцией образовательного конвейере, много лет терпящего безрезультатные модернизации.
Справившись с заданием, уборщица пробормотала очередное проклятие в адрес школьников, швырнула тряпку в ведро и, бесцеремонно расталкивая детей, двинулась по своим жреческим делам.
За прилавком кафетерия трудились сразу три поварихи, облаченные в снежные одеяния, венчавшие головы грибообразные колпаки виднелись даже из дальних концов коридора да что там коридора их, наверное, даже космонавты могли бы увидеть, выведи мы кудесников кухни под открытое небо. А там за сотни километров, над, согласно одной теории плоской, согласно другой шарообразной, поверхностью планеты, висит, а может и не висит грандиозное творение человеческого гения КАКА – Комплекс Астрономического Координационного Альянса.
В кафетерии, словно на бирже, шел неустанный обмен ценностями по курсу, согласно прейскуранту. Пестрые бумажки, волей случая имеющие ценность, обменивались на стряпню в виде частично сдобной выпечки, хлебно-мясных котлет, переваренной лапши, тушеной капусты могущей по мягкости соревноваться со сладкой ватой…
За отдельным столом, ограждённым плетенным из веток терна заборчиком, харчевались проголодавшиеся учителя. Как правило, размер придвинутого к столу кресла, был прямо пропорционален количеству порций лапши, обрамленных багетной рамой из дышащих паром загорелых в печи котлет.