Поезд жизни на колее судьбы
Шрифт:
–
Спасибо, – смущенно улыбаясь, поблагодарил он, – знаете, стареть никогда не хочется
.
И главное, ты в это не веришь! Ты идешь в двадцать, тридцать, даже сорок лет, смотришь на стариков и думаешь: «Ну я точно таким не буду. Я исключение. Я всегда буду таким, как сейчас». А потом идешь ты все медленнее, каждое движение дается труднее, организм делает позывы…и ты понимаешь, что стареешь также, как стареют все вокруг. Знаете, вот у меня была кошка, у нас с женой, которая сейчас со мной. Она долго жила и умерла в восемнадцать лет по ихнему, кошачьему. Это очень долго. Но знаете, как она умирала? Я предлагал жене ее усыпить, но она не в какую этого не хотела. Мы уже жили вдвоем, дочки съехали, – он сказала это предложение так быстро, что Екатерина не сразу поняла, – она умирала как человек. Кошка умирала как человек! Она только лежала, извините за подробности, какала и писала под себя. Она кричала, когда ей было больно, даже слезы! Я впервые увидел кошачьи слезы. Ей делали уколы специальные, обезболивающие,
– слово «обезболивающие» он произнес как «обесбаливающие»
, – она была в другой от нас с женой комнате. И знаете, что в итоге произошло. Тогда…я такого не ожидал. Мы с женой утром просыпаемся, а она лежит на полу перед нашей кроватью. Свернулась в клубок и положила голову на передние лапы. Уже мертвая. Вы представьте, она из последний сил как-то дотелепалась до нас! Легла рядом с нами, как раньше. Пришла к хозяевам, к тем, кто заботился за ней. И умерла, – он вдруг усмехнулся и с ироничной улыбкой и интонацией сказал, – ухаживали, ухаживали, а смерть все равно проспали, – затем продолжил уже с той же интонацией, как говорил ранее, – просто мне этот эпизод запал так сильно в жизнь. У всех все происходит одинаково. Обезьяны в джунглях будут умирать также как и люди. И наоборот
.
Повисла пауза. Екатерина не могла и не знала, что сейчас сказать.
«Да и нужно ли сейчас что-то говорить?»
– Вы извините, что я так много о смерти сегодня.
– Ничего страшного. Вы мне открыли новое, чего я не знала ранее.
– Вы, наверное, хотите спать? – поинтересовался мужчина.
– Да знаете, ваши рассказы так затягивают, что, честно, сон пропал, если он и был, – она улыбнулась.
Собеседник улыбнулся ей в ответ.
– Если вас что-то конкретное интересует, то вы спрашивайте, не стесняйтесь.
– Спрошу, – Екатерина ненадолго задумалась, – а вот вы можете сказать, за что вы воевали? Конкретно вы, – она указала рукой на своего собеседника.
– За что я воевал? Я воевал за людей, которые мне дороги, за свою страну, с великой историей, страну, которая дала миру множество писателей, художников, композиторов. Но в первую очередь все же, я воевал за самых моих близких. За жену, за дочь, за родителей, и за близких друзей. Это был мой стимул. Оставить их я мог только, если бы умер.
– Какие люди были рядом с вами на войне? Я имею ввиду солдат, товарищей.
– Абсолютно разные. Как и в жизни. Вот там были все. И те, кто получал нескрываемое удовольствие от того, что мог убивать. И такие, которые были настолько безрассудны, что почти всегда расплачивались за это пулями врагов. Были и те, кто прятался за спины других и выживал. Разные были, но, конечно, большенство нормальных, приличных людей. Да и война меняет людей очень сильно. Психологически для некоторых это очень трудно. Самострелы тоже были. Было все. Все были хороши. И нацистские солдаты, и советские. Но никогда нельзя всех грести под одну гребенку. Я еще раз скажу, что было абсолютно все и были абсолютно все. С обеих сторон.
– Понимаю.
Они говорили еще долго. Екатерина потом стала больше раскатывать о себе, о родителях. Были в их общении и моменты, когда они смеялись, были и грустные. Главное, что было – это такое откровенное, близкое общение, которое Екатерина никогда не испытывала с посторонними людьми.
Она сходила в туалет и вернулась в купе лишь около трех часов ночи. Девочка спала тихо, а женщина совсем чуть-чуть похрапывала. Екатерина легла на полку, но глаза сами не могли закрыться. Ее переполняли эмоции, чувства, возбуждение после такого общения. Они сейчас не могла четко думать, но и спать тоже не хотела.
Через какое-то время вернулся мужчина, они тихо пожелали друг другу доброй ночи. Они могли общаться и дальше, но не стоя в проходе. А здесь в купе они были уже не одни. Она знала, что он не спит, но общение продолжать было невозможно здесь.
«Ехали бы в купе одни, то всю ночь могли бы проговорить, но и так…много для меня нового именно из, как говориться, первых уст. Жаль, что завтра мы уже разойдемся и больше, наверное, никогда не встретимся. Может, попробовать утром обменяться адресами и телефонами? Посмотрим. За такие встречи я благодарна жизни».
Но физика организма постепенно брала свое и глаза начали слипаться. Скоро Екатерина уже спала под мерный стук колес идущего в Санкт-Петербург фирменного поезда.
ЧАСТЬ 2
ЛЕНИНГРАДСКАЯ ОБЛАСТЬ
Александр вынырнул из под воды и поплыл дальше от берега. Погода была пасмурная и все небо было серым, а порой шел мелкий дождь. В такой день народу на пляже озера не было.
Уже пятый день Александр и Елизавета отдыхают в пансионате в Ленинградской области. Но погода их не радует. Половину отдыха они уже провели, но температура и погода радовали их только первые три дня. Дальше пошли дожди и наступило небольшое похолодание. Однако это не мешало Александру каждый день плавать по несколько раз. Вот и сегодня вечером, он плывет все дальше от берега. Елизавета же заходила в воду в такую погоду один раз, днем.
Находится сейчас в воде было для Александра одним удовольствием. В ней было тепло, потому что за теплые дни, которые долго стояли, она прогрелась, да и сейчас было пасмурно и хмуро, но не холодно. Прохладнее, по сравнению с тем, что было, но не холодно.
«Не знаю что нужно людям еще (он плыл брассом, удаляясь от берега). Не юг все же. Классная вода, для Петербурга тем более. Что еще нужно для кайфа?»
Вскоре он развернулся и поплыл в обратном направлении. С берега ему улыбался и махала рукой Елизавета. Он помахал ей в ответ. Было небольшое волнение и, когда он занырнул, то под водой было так тихо и спокойно, что не хотелось вновь подниматься наверх. Окуни, плотва, лещи проплывали перед ним или глубже, а некоторые просто «стояли» у самого дна.
«От сюда все мы и вышли. Сюда и вернемся».
Но через какое-то время, как бы не хотелось, а все же пришлось выныривать обратно. И он вновь оказался в громком, суетливом мире на поверхности.
Когда он был уже недалеко от берега, неожиданно волна ударила сбоку и он немного захлебнул воды. Он остановился и стал откашливаться. Все это длилось несколько секунд, но в такой ситуации хочется, чтобы закончилось как можно скорее. Прокашлявшись и сплюнув он продолжил движение к берегу и через минуту уже выходил, находясь по щиколотку в воде.