Поездка к Солнцу
Шрифт:
Около правления колхоза Андрейка уже выскочил из машины как ни в чём не бывало.
— Ну что ж, Андрейка, теперь можешь ехать к себе в отару, Миша тебя мигом домчит, — сказал председатель. — А шургана не будет. Обошлось. Ты на меня даве осерчал, я знаю, но рассуди, чудак человек: если бы и взаправду шурган, мне бы надо все машины в степь послать, людей верховых — всем отарам помочь, а то получилось бы, как с твоей бабкой Долсон. Одному-то, чабану трудно — сам знаешь.
Да, Андрейка знает, но ему очень захотелось к отцу с матерью. А теперь всё хорошо. И ещё то хорошо, что председатель не видел и не слышал, как он плакал.
Андрейка строит кошару
Кошара стояла почти готовая. Осталось только настелить крышу. Пока она была сделана из редких жердей и похожа на рёбра барана, когда с него срежут всё мясо. Потом на прибитые жерди стали накладывать толстым слоем солому. Андрейка в это время был внутри кошары, смотрел на небо в частые просветы между жердями. В кошаре становилось всё темнее и темнее. Ему это не нравилось. Он вышел на волю и увидел, что отец гонит отару. Андрейка залез на Рыжика и поскакал навстречу.
— Кошара беда плохая, — запыхавшись, сказал Андрейка, поправляя съехавший на глаза малахай.
— Почему — плохая? — усмехнулся отец, издали любуясь высокой крышей кошары.
— Темно там, совсем темно! — с отчаянием произнёс Андрейка, уже зная, что отец его всё равно не поймёт. Ведь если в кошаре так неуютно Андрейке, если там темно, то и овцам будет нехорошо, а уж маленьким весёлым и быстрым ягнятам и совсем скучно.
— Как — темно? — удивился отец. — Они же рамы должны поставить…
Отец перестал улыбаться, погнал лошадь к кошаре.
Андрейка тронул вслед Рыжика и с завистью смотрел на широкую отцовскую спину. Андрейка очень хотел походить во всём на отца: он и сидеть в седле старался так же — небрежно, чуть свесившись набок и помахивая плёткой. Отец носил пушистую шапку из лисы, которую добыл в прошлом году. Андрейке хотелось иметь такую же. И только одно не нравилось в отце: он курил трубку, а от табачного дыма у Андрейки всегда болела голова.
Отец подъехал к кошаре, слез на землю и, закинув повод на шею лошади, пошёл к двери кошары. Он вышел оттуда через минуту недовольный и очень сердитый. Уж Андрейку не проведёшь: когда отец рассердится, у него сразу бледнеет лицо, глаза делаются совсем узкими и куда-то деваются губы — их совсем не видно. Ого, тогда к нему не подходи!..
Не приму кошару, — нахлобучив на самые глаза лисью шапку, сказал отец председателю сельсовета Василенко.
— Чего так? — удивился тот. — Мы тебе в ударном порядке поставили кошару, а ты ещё будешь ломаться!
— Рамы обещали поставить. Где рамы?.. Света нет! — с сердцем сказал отец. — И так затянули дело, у нас овцы не сегодня-завтра начнут ягниться, а кошара не готова.
— Оно, конечно, верно ты говоришь… — Председатель сельсовета зачесал в затылке. — Но теперь поздно, надо было в стенках рамы поставить. Да рам-то нету.
— Знать ничего не знаю! — стоял на своём отец. — Не погоню сюда овец, и всё тут.
— А ведь не погонит! — то ли с осуждением, то ли с одобрением сказал Василенко. — А что тут придумать, ума не приложу… Хотя вот что! — вдруг обрадовался он. — Возьмём с парников взаймы штук десять рам и настелим их прямо на крышу:
Андрейке очень хотелось спросить: как это дядя Василенко сделает, чтобы в кошаре стало светло, когда на крыше уже лежит солома, но ему неудобно было вступать в разговор взрослых. Очень часто Андрейка думал: почему взрослые такие недогадливые?
Отец перестал сердиться, глаза у него снова стали широкими, губы улыбались. Он попрощался с Василенко и поехал к отаре.
Отец забыл об Андрейке и не позвал с собой. Андрейка очень обиделся, низко склонился к луке седла…
Никто сейчас не обращает внимания на Андрейку. Председатель сельсовета Василенко задумчиво говорит:
— Раньше нам надо было о рамах думать… Разве Нимаев у нас такую кошару примет? Его, брат, не проведёшь!
Василенко внимательно смотрит на Андрейку и, словно прочитав все его мысли, говорит:
— Вот ты-то мне и нужен, Андрей Нимаев! Помоги, брат!
Андрейка сразу забыл, что он сейчас сердитый, и изо всей силы натянул повод. Рыжик сразу заплясал под ним в нетерпении.
— Я напишу записку Фёдору Трифоновичу, а ты мигом отвези её в правление. Пусть он сейчас же пошлёт нам десять рам. Понял?
— Понял, — с замиранием сердца произносит Андрейка и жалеет, что сейчас нет здесь отца. Пусть бы посмотрел, как дядя Василенко разговаривает с Андрейкой! «Помоги, брат, ты-то мне и нужен, Андрей Нимаев». Андрей Нимаев! Ведь по фамилии только отца называют. А раз такое дело, он, Андрей Нимаев, готов не то что в правление колхоза — хоть в Читу поехать!
И он мчится по дороге в село, крепко зажав в кулаке белый листок бумаги. От напряжения у него даже немеет рука. Он хочет переложить записку r левую руку, но шальной ветер вырывает её. Вот ведь несчастье! Андрейка с трудом останавливает разгорячённого Рыжика, идёт искать бумажку. Она лежит в лужице на дороге. Обрадованный Андрейка схватил её и зажал в кулаке со всей силой. Теперь уж он не сваляет дурака и не выпустит драгоценной записки до самого правления колхоза.
Очень хорошо весной скакать по степи. Совсем не холодно, даже жарко, щёки горят, как возле печки в юрте, в ушах музыка — то ли на гармошке играют, то ли громкоговоритель гремит: это уж как Андрейке захочется, потому что ветер всегда слушается Андрейку и даже песни поёт, совсем как бабушка Долсон или мать.
И каким лёгким становится весной человек! Зимой он сидит в седле, как мешок с мукой. Час сидит, два сидит — всё тяжелее под ним лошади. А весной он как птица, в нём и весу-то нету, и ему кажется, что вот-вот встречный ветер подхватит его, подбросит над головой лошади и он полетит, плавно поднимаясь в синий воздух.
Во сне Андрейка часто летает, но такие сны всё равно бывают только весной.
Скоро вечер наступит. Вон какое большое солнце светит, и от него будто зажгли большущий, во всё небо, костёр. Небо полыхает, а степь — вот уж смешно! будто на неё опрокинули целую гору земляники. Андрейка любит землянику, он любит её собирать в степи, около берёзовых колков — лесочков, а ещё лучше, когда землянику привозит в большой корзине бабка Долсон, она её собирает где-то в лесу, там много растёт земляники. Придёт опять лето, и бабушка Долсон привезёт землянику. Сколько кругом ургуя!! Но пока видно только ургуй, а вот скоро вся степь покроется цветами.