Поездка к Солнцу

Костюковский Борис Александрович

Дулма мотнула головой:

— Всё равно юрта!

— Беда спорить любишь! — хмыкнул Андрейка.

— Юрта, — стояла на своём Дулма.

Андрейка не выдержал и зло крикнул:

— А ты, любимая, беда много понимаешь!

Дулма хлестнула Саврасуху и, круто дёрнув повод, поскакала в сторону от тракторов.

Вот уж эта Дулма! Теперь ни за что не вернётся. Да она и не нужна сейчас Андрейке. Хмуро насупив широкие брови, едет он за вагончиком; глаза его — узкие щёлочки, губы сжаты и не хотят говорить. Он, пожалуй, сейчас сердитее, чем сам Арсен Нимаев.

Вдруг

тракторы останавливаются. Андрейка подъезжает к знакомому трактористу; тот широко улыбается, показывая целый ряд металлических зубов. Андрейка ещё вчера заметил эти красивые и крепкие зубы. Вот бы ему такие! Ими можно всё, что хочешь, перекусить… Андрейка украдкой ощупывает незаметно два своих верхних зуба: шатаются, вот-вот выпадут. Тут же он решает, что не будет ждать, пока вырастут новые, а поедет в больницу и вставит себе стальные. Ого, с такими зубами он не станет разговаривать с Дулмой, а оскалит их, как Нянька! Живо напугается Дулма и не будет уже больше спорить.

Тракторы выстраиваются в ряд, моторы глохнут.

Знакомый тракторист спрашивает Андрейку:

— А куда парнишка делся, который с тобой ехал?

— Это не парнишка! — смеётся Андрейка.

— Значит, девчонка?

— Ага, — кивает Андрейка, и красная кисточка на его малахае весело рассыпается во все стороны.

— Так куда же она делась?

— В свою юрту уехала! — Андрейка махнул рукой и снова рассердился.

— Ты пошто сердитый? — рассмеялся теперь тракторист.

— Не, я так, — смутился Андрейка.

— Что ж ты бросил меня вчера? Трактор, можно сказать, на «Победу» променял.

Укор этот был справедлив, Андрейке даже нечего было ответить.

— Мы завтра вот эту землю будем пахать.

— Эту? — насторожился Андрейка. Он оглянулся и узнал то место, где вчера был с председателем колхоза.

— Конечно, эту. А потом здесь пшеницу посеем. Здорово она на целине вырастет!

— А где целина? — решился наконец спросить Андрейка.

— Вот целина! — Тракторист обвёл вокруг рукой.

— Это же Пронькин лог… А я вчера здесь был.

— Ах, ты уже, оказывается, был здесь? — притворно удивился тракторист. — Значит, готовил нам фронт работ?

Андрейка не знал, что такое «фронт работ», но всё же сказал:

— Ага. Шибко Миша вёз.

— Тогда другое дело. Пожалуй, приму в свою бригаду. Будешь на моём тракторе пахать, но уговор дороже денег: на работу выходить рано, чуть солнышко покажется.

Уж об этом Андрейку не надо предупреждать! завтра он будет здесь раньше всех.

Тракторист весело подмигнул и снова показал свои крепкие, стальные зубы.

Бывают же на свете хорошие люди! Не то что Дулма…

Первая борозда

Тракториста зовут дядей Костей Суворовым, Оказывается, он бригадир тракторного отряда, и, кроме того, о нём почему-то говорят: «Наш знаменитый полководец», «Старшой велел сделать».

Назавтра Андрейка приехал к тракторам

до света. Рыжика он оставил у вагончика и пошёл туда, где слышались голоса людей и шум моторов.

— А вот и Андрей! — приветливо сказал дядя Костя. — Я, брат, думал, что ты проспишь… А собаку зачем привёл?

— Это Нянька, — сказал Андрей. — Шибко умная собака.

— Нянька? — засмеялся дядя Костя. — Хорошее имя!

— Хорошее! — обрадовался Андрейка.

— Отведи её к вагончику. Она умеет караулить?

— Хорошо караулит! — подтвердил Андрейка.

Пока Андрейка отводил Няньку к вагончику, три трактора ушли, а один остался. Около него стоял дядя Костя и смотрел в степь.

— Так вот, друг Андрей, — сказал он и положил руку на плечо Андрейке. — Сейчас я тебе про наш трактор объясню. Ты буквы не знаешь?.. Жалко! А то бы прочитал. Вот тут написано «ЧТЗ». Это, брат, значит — Челябинский тракторный завод. Но я тебе по секрету скажу, что я зову его «Черепанов Тимофей Захарович». Это был у меня во время войны командир танка. Фашисты его убили. Самый лучший друг мой был. Вот я и зову свой трактор «Тимоша». И ты так зови. Это, брат, сильный трактор! Видишь, плуг какой тянет? Пять лемехов. А если бы не целина, то свободно бы и десять потянул. Но здесь земля тяжёлая, никогда не паханная. Силы-то на неё много надо. Понял?

По совести говоря, Андрейка не всё понял, но то, что большой трактор звали «Тимоша», ему понравилось.

— Сядем, — сказал дядя Костя и опустился на землю.

Он поджал под себя ноги, и Андрейка сделал в точности так же. Больше дядя Костя ничего не говорил и даже не курил. Андрейка вообще заметил, что он не курит.

Дядя Костя смотрел в сторону, откуда поднималось солнце.

Почему всегда, когда солнце всходит, Андрейке так весело, как будто каждый день праздник? Андрейка любил смотреть на солнце. Вот оно выкатывается медленно, неохотно. Утром оно ленивое, доброе, сонное, большое, и на него совсем не больно смотреть. А днём оно вдруг становится маленьким, злым; посмотришь на него — и больно, слёзы потекут как будто уколешь глаза сухим сеном. Кто это выталкивает по утрам солнце? Наверно, какой-нибудь богатырь. Доехать бы до того места и посмотреть… На «Тимоше» долго ехать, он ходит медленно, а вот на председательской «Победе»… Надо бы попросить председателя не на целину, а к солнцу поехать — в-о-он на тот край, за Крестовую сопку! Лучше всего, конечно, шофёра Мишу попросить, он добрый. А председатель — он только к чабанам ездит, на фермы да на участки или на целину.

Около вагончика громко залаяла Нянька, и Андрейка перестал думать о солнце и целине.

— Чего это она? — прислушиваясь, спросил дядя Костя. — Сбегай-ка посмотри.

Андрейка что есть духу помчался к вагончику. Он увидел лошадь, запряжённую в телегу, на которой лежали железные бочки. Прижавшись к оглобле, стоял старик с седой бородой. Нянька яростно его облаивала.

— Ну и злая собака! — проговорил старик, не выпуская из рук оглоблю.

— Нянька, на место! — повелительно крикнул Андрейка.