Поездка в Техас
Шрифт:
— Да? Что с ним случилось?
— Ситуация на северном загоне стала совсем плохой из-за дождя, сэр. Скотина испугалась и разломала целую секцию в заборе. Мэтт послал за подмогой, фонарями и всем прочим, чтобы мы могли заночевать там и работать посменно в течение ночи.
— Хорошо, Дасти. Я ценю твою помощь.
— Извините, Дасти, — встряла в разговор Трейси. — Вы не знаете, как рука Мэтта?
— Он ничего о ней не говорил, мадам. Я видел, что он несколько раз поддерживал ее другой
Сказать, что ты хозяин и что тебе чертовски больно, вот что Мэтт должен был вам сказать. Сказать, что вы его работники и что вы обязаны отремонтировать этот загон. Сказать, что вам за это платят. Как насчет такой речи, Дасти? Но вместо этих гневных слов она только поблагодарила его.
— Не за что, мадам. Рад был увидеть вас, мистер Рамсей.
— Не перенапрягайтесь там, Дасти, — сказал Кендал.
— С нами такое случалось уже много раз. Нет ничего такого, с чем бы мы не справились. Спокойной ночи.
У Трейси мелькнула дикая мысль, что она сейчас начнет кричать и не сможет остановиться. Маленькие человечки в белых халатах придут, положат ее на каталку и увезут, и она никогда больше не увидит Мэтта. Она вскочила и стала ходить по комнате размашистыми шагами, выдававшими ее возбужденное состояние. Потом она передумала и с тяжелым вздохом опустилась на софу.
— С Мэттом, в самом деле, все в порядке, — сказал Кендал добрым, успокаивающим тоном.
— Правда? Откуда вы знаете? Почему вы так чертовски уверены в этом, мистер Рамсей? Неужели даже этому есть объяснение в кодексе ковбоя? Когда закончится это безумие? Когда будет предел? Ради Бога, что Мэтт пытается доказать?
— Трейси, дорогая, зря ты так…
— Расстраиваюсь? — она вскочила на ноги и обхватила себя руками. Слезы неудержимым потоком текли по ее щекам. — Я ничего не могу понять, а мне это так нужно. Я нашла самого замечательного мужчину на свете, но он принадлежит мне, только когда мы вместе и только считанные доли минуты. Все остальное время он убивает себя работой. Я… Ох, извините меня, мистер Рамсей. Я не имела права…
— Подойти ко мне, дитя мое. Возьми эту скамейку и сядь ближе ко мне.
— Ох, мистер Рамсей, я не знаю, что со мной. Я прошу прощения за свое поведение. Это просто…
— Ты просто любишь моего сына, а тебе кажется, что ты сражаешься с тенью, с чем-то, чего ты не можешь разглядеть. Мэтт знает, что ты его любишь?
— Нет, но я уверена в одном — я никогда не любила и никого не полюблю, кроме него.
— Так и должно быть. У меня было такое же чувство к моей Алиде. Я потерял ее, смерть забрала ее у меня, но перед этим я чуть не потерял ее по другой причине.
—
— Когда я женился на Алиде, она работала медсестрой в Чикаго. Я приехал туда, чтобы оформить документы на усадьбу одного моего родственника. Не знаю, что было бы, если б меня не отделали в одном баре и я не оказался в больнице скорой помощи с шишкой, размером с утиное яйцо на голове. И вот там я и встретил ее, она ругала меня, заботилась обо мне, суетилась около меня. Боже, как она была красива, такая хрупкая, как китайская куколка, но полная энергии и кокетства.
— А потом что произошло?
— Я следовал за ней по пятам, пока она не сказала однажды, что Лучше уж выйдет замуж за меня, потому что я дискредитирую всю больницу. Я привел ее в свою каморку, потому что это было все, что я имел тогда. Трейси, она любила меня всем сердцем, но, так же, как и ты, не могла понять моей привязанности к земле. Месяц спустя она объявила, что возвращается назад, в Чикаго.
— А что вы ей сказали? — спросила Трейси, глядя на Кендала широко открытыми глазами.
— Я взял ее за руки, прижал к себе и сказал, что отпущу ее, куда она захочет. Я сказал ей, что я так ее люблю, что не буду заставлять ее находиться в том месте, где она не будет счастлива. Но, Трейси, я объяснил ей, что эта земля, это ранчо у меня в крови, в моей душе. Но это не означало, что я ее любил меньше. Эта земля сделала меня тем мужчиной, в которого она поверила. Разве ты не понимаешь, что любишь Мэтта сегодняшнего и без его решимости и напористости он был бы другим, чужим.
— Это так поразительно.
— Да, ты права, моя детка. Мою Алиду это тоже, наверно, потрясло. На следующий день я уехал на работу, не зная, застану я ее еще здесь, когда вернусь вечером домой. Но она никуда не уехала. Она была дома. Алида копалась в земле на клумбе, сажая цветы. Она сказала мне, что если ей суждено провести всю жизнь здесь, она хотела бы, чтобы это было среди прекрасных цветов.
— Она была очень сильная и смелая женщина.
— И с этого момента она была очень счастлива, обретя свой дом.
— Она нашла своих чаек.
— Не понял?
— Ничего, извините, А как обстояли дела ее карьерой медсестры?
— Она лечила наших рабочих и работников ближайших ферм. Она совершала обходы домов. Ты писательница, Трейси. Ты можешь брать с собой свой талант, куда бы ни отправилась. Единственное, что тебе нужно, это определить, где твое место.
— Все это еще неясно. Мэтт так и не сказал, что любит меня. Может быть, он захочет, чтобы я ушла из его жизни, когда закончу свое задание.
— Ты так уверена в этом? — улыбнулся Кендал.