Поэзия любви в прозе
Шрифт:
Но обрести сразу же гармонию и счастье не удавалось, остались последствия. Разрушив прежнее до основания, было трудно начать строить что-то новое, был и некий страх снова ошибиться, снова выбрать не то, переоценить и жить иллюзией. Постоянно мучало чувство, что я не смогла, не дошла до конца, что упустила что-то важное и значимое или сломалась. Покинув золотую клетку и оказавшись в райском саду, до наступления весны еще предстояло корчевать деревья, рубить терны и вить гнездо. Но это был рай, маленькая свобода, мир, который был мне мил.
Я убедилась, что жизнь слишком коротка для страданий, но не скажу, что больше не плакала, ни о чем не просила и не искала ответы на вечные
Я помнила ту боль, и ту надежду. Как искала слова, чтобы поздравить мою знакомую, чтобы подбодрить её, а на следующий день искать счастье отметить и свой день рождения. Много воды утекло, райский сад стал выглядеть гораздо приятнее, в руках появилась решительность. Снова настал день рождения моей знакомой. Я купила самые нежные цветы, которые только смогла найти, надела черное парадное платье и пошла. Слова уже были ни к чему. Шла долго, а когда пришла, поняла, что лучше не ходила бы… Невозможно было смотреть в ее печальные глаза на фото у креста. Море живых цветов, которое не спасет от смертной тоски. Слова уже были ни к чему…
Жизнь слишком коротка. Период моих мизерных печалей и Её мучений закончился для нас в один день. В один день я решила собрать свои вещи, уйти и уехать, и больше не страдать. И Она ушла… Ушла навсегда. Ушла туда, откуда не возвращаются. Навсегда забрав мою самую большую мечту в список «неисполненных». Оставив тут кучу своих дней, желаний и эмоций в списке «непрожитых».
Когда я узнала о Её смерти, куда-то на дно моей души упал тяжелый камень. Я почувствовала весь его груз. Это слишком дорогой урок. Слишком дорогой! Я навсегда подписалась под тем, что нужно неутомимо ценить и любить каждый миг, жить в полную силу, любить, радоваться, творить, помогать, дышать. Зная и понимая это, пришлось очень дорого заплатить за то, чтобы убедиться и осознать. Верно, есть вещи, которые в этом мире лучше не понять, не заплатить за них, не удариться о них головой, не столкнуться лицом к лицу в темные времена. Мне было тяжело.
Я многое не могла вернуть в своей жизни на прежние места. Это апатия. У меня не было ни любимого дела, ни желания творить, ни вдохновения, ни любви, ни душевных разговоров, ни планов, ни желания что-либо делать… Но у меня была жизнь. У Нее этой жизни, увы, не было. И мне было стыдно: у меня есть жизнь, а я не знаю, что с ней делать! Ей хоть бы денёк – Она бы точно знала как его провести. Да пусть бы Она ударила меня за то, что время идет, а я то ли жду непонятно чего, то ли просто нагло сижу на ровном месте. Я и ждала, и надеялась, имея маленький огонечек веры, при этом сохраняя чувство отверженности и нескончаемости этого периода смертной тоски. То, что было со мной тогда трудно описывать. Я помню, как свернулась калачиком и скулила, умывая лицо слезами. Маленькой рыбке было больно биться об лед, маленькой птичке было трудно вить гнездо. Слезы лились от чувства безысходности. И тогда я почувствовала, как бьется мое сердце. Живое. Я еще могу все изменить, могу, как минимум, дышать, что-то делать, жить, даже если тяжело – отпустить тяжесть; даже если грустно – пересилить грусть. А тот камень, что упал вглубь моей души, до сих пор лежит там, на самом дне, но теперь мне уже хватает сил его нести, я не чувствую того груза.
В тот её день рождения я долго стояла, глядя в глаза на фото, но уже не пытаясь сдержать слезы. Мне было снова больно, но эта боль была не моя. Это была её боль, которую она оставила на земле. А надо мной было бесконечное небо. А завтра был мой день рождения.
Она была для меня символом надежды и силы, но чуда не произошло. Приходилось обретать эту веру заново. Прощать обиду, ведь обижаться не на кого, отпускать боль, ведь это лишь еще сильнее терзает душу. Нужно было оставаться и продолжать бороться, любить и верить, несмотря ни на что! Нужно было любить жестокий мир и наслаждаться такой быстротечной жизнью! Нельзя было жаловаться и переживать по пустякам.
То, о чем я мечтала больше всего – не сбылось. Ее больше нет. Мир казался жестоким. Я помню, как смотрела на детей, пытаясь увидеть в них, зачем они живут, и на стариков, в поисках готового ответа на тот же вопрос. Но это так и оставалось непостижимой тайной. Быть может, даже если бы мне сказали ответ, я бы не поняла. Быть может я не пойму и сейчас. Я думала, что жить нужно, чтобы что-то чувствовать, наслаждаться. И обнадеживая себя грядущим счастьем, жила дальше. А потом, когда все стало на круги своя [и при чем как нельзя лучше], один мой друг сказал: «любая эмоция – это уже и есть жизнь». Кажется, мы поняли не только друг друга, мы поняли чуть ли не всю жизнь – такую красочную и наполненную для нас.
В мгновения особой печали я начинала перечислять все то, что мешает мне быть счастливой, все причины печали. Список был долгим [слезы наворачивались]. А потом я останавливалась и говорила «но за то» и пыталась вспомнить все, что помогает мне быть счастливой, все, что может уравновесить мою жизнь. Я знала, что пусть плохое и есть, «но за то» близкие живы и здоровы, я изменила свою жизнь, я снова начала писать стихи. Но списки хорошего в моей жизни, к сожалению, были ничтожно малы в сравнении со всем, что печалило [слезы неумолимо катились по щекам]. И я начала заставлять себя ценить каждый миг. Снова. Искать каждый день то, что будет радовать, заставлять меняться, просыпаться, двигаться, думать, писать и читать. Искать счастье!
Было тяжело находить хорошее и бороться с плохим. По крупице я бросала на одну чашу весов всё то злато, что находила в жизни, и по соринке выметала плохое. А потом постепенно сил становилось всё больше, а самородки и бриллианты попадались всё чаще. Единственной отрадой стала для меня добыча счастья. Хорошего стало больше в разы. Плохое? Я и не знаю, что сказать на этот счёт – все развеялось.
Мораль XII : в мире есть некий баланс – только благодаря контрасту мы знаем, что такое «хорошо», а что такое «плохо». Есть лучшее, что может быть более весомым и сделать печальное менее значимым. И так во всём.
Кто знает, что будет дальше? Что будет после смерти? Один ученый говорил, что там за гранью нет ничего – черный экран, но при этом вел себя так, будто проживет триста лет, даже не сто, или научится путешествовать во времени. Осознавая, что у меня есть жизнь, что у меня есть масса возможностей, я не хочу тратить её на разочарования, обиды, тоску. Я знаю, что есть Та [и Тот, и не одна, и не один], кого нет, кто имея хоть еще день, сделал бы так много. Мне было бы стыдно перед ними намеренно марать и портить себе жизнь.
Мы иногда таким глупым вещам столько внимания уделяем, столько времени бессмысленно тратим. Портим себе нервы, а потом задаемся вопросом, а зачем? О чем сожалеют умирающие вы читали11? Вам же обидно, когда время путевки вышло, а вы не на всех интересных экскурсиях побывали? Только это жизнь. И еще раз ради экскурсии и так «потому что понравилось» может в этот мир и не вернемся…
А возродили меня после той черной [взлетной] полосы именно мысли о смерти. О том, что все это однажды закончится. Нужно успеть. Нужно попытаться надышаться. Видишь, небо, я живу!