Поэзия убийства
Шрифт:
Наполеонова нельзя назвать слабонервным, но когда, приехав на место со следственной группой, он увидел торчащую из бочки голову мужчины, во рту которого была голова рябчика, его на какое-то мгновение замутило.
Эксперт-криминалист Афанасий Гаврилович Незовибатько тяжело вздыхал и качал головой.
Судмедэксперт Шахназаров велел вытащить труп из бочки, но его остановил Легкоступов:
– Подождите, Руслан Каримович! Подождите! – возбуждённо закричал фотограф и принялся щёлкать
Шахназаров пожал плечами и отступил.
– Ребята! Это же Маяковский! – чуть ли не восторгался Валерьян.
– Где Маяковский? – растерянно спросил молоденький участковый.
– Да на стене же! – Фотограф чуть ли не ткнул пальцем в надпись.
Участковый смущённо заморгал, точно сова на солнце.
Наконец труп был извлечён из бочки с ананасами, и судмедэксперт склонился над ним.
– Ну что там, Руслан Каримович? – сразу же начал теребить его Наполеонов.
– Пока могу только сказать, что его ударили по голове.
– Чем? – Следователь стал оглядываться вокруг.
– Предполагаю, каким-то камнем. Подробнее сам знаешь когда, – ответил Шахназаров.
– Знаю, знаю, – отмахнулся Наполеонов, – после вскрытия.
– Вот и молодец, – похвалил его судмедэксперт.
– Где Валерьян? – спросил следователь.
– Исследует усадьбу, – ответил Аветик Григорян.
– Что значит «исследует»?! – рявкнул Наполеонов.
– То и значит, – вмешался Ринат Ахметов, – цветочками любуется, бабочками.
– Александр Романович, он тебе что, нужен? – не отрываясь от своей работы, спросил следователя эксперт Незовибатько.
– Сто лет он мне не нужен!
– Так нехай себе гуляет. Он человек творческий.
– И шёл бы себе в салон моделек снимать! – не мог успокоиться Наполеонов.
– Ему и тут неплохо.
После этого разговор сошёл на нет, и о Легкоступове вспомнили только тогда, когда все загружались в машину.
– Ты где был? – набросился на него следователь, когда тот подошёл поближе.
– Там, – неопределённо махнул Легкоступов в сторону цветника. И забравшись в автомобиль, сразу же отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.
У Наполеонова тоже не было настроения продолжать разговор. В глубине души он надеялся, что дело передадут другому следователю. Но его надеждам было не суждено сбыться.
Уже на следующий день его вызвал к себе полковник Солодовников и сказал:
– Саша, ты был на месте преступления, тебе и карты в руки. Займись этим делом в первую очередь.
– Хорошо, Фёдор Поликарпович, – подавив вздох, ответил Наполеонов.
– Вот и хорошо, – сделал вид, что обрадовался, Солодовников. Можно было подумать, что он боялся услышать от подчинённого другой ответ.
Наполеонов же дал волю вздохам и сетованиям, когда остался в кабинете наедине с самим собой. И его можно понять. Убийство резонансное, поражает своим зверством. А подозреваемых ноль без палочки. Кому мог помешать Фрол Евгеньевич Тавиденков? Компаньону? Конкурентам? Неизвестным недругам? Кабы знать…
Утро следующего дня следователь решил начать с разговора с компаньоном Тавиденкова Денисом Сергеевичем Кобылкиным. Кому как не Кобылкину лучше других знать о происках конкурентов, здраво рассудил следователь. Однако не успел он снять трубку, как секретарша Элла Русакова сообщила, что его жаждет видеть жена, точнее – вдова убитого, Стелла Эдуардовна Тавиденкова.
– Она что, здесь? – удивился Наполеонов.
– Так точно! – Элла шутя сделала под козырёк.
– К пустой голове… – начал было Наполеонов.
– Но, но… – пригрозила Элла.
– Ладно, – махнул рукой следователь, – пригласи её сюда. Мне и так и так разговаривать с ней придётся, – добавил он обречённо.
– Чует моё сердце, – пошутила Элла, прежде чем выскользнуть из кабинета, – не пришлась вам по вкусу Стелла Эдуардовна.
– Типун тебе на язык! – вырвалось у следователя.
Девушка хихикнула и испарилась. Через пару минут вместо неё в кабинет Наполеонова вошла Стелла Эдуардовна Тавиденкова.
Наполеонов проявил чудеса вежливости и привстал со своего места при появлении дамы.
– Прошу вас, проходите, садитесь, – он указал ей на стул.
Стелла Эдуардовна обвела взглядом кабинет следователя, видимо, в поисках чего-нибудь более удобного, чем жёсткий стул, предложенный ей Наполеоновым.
Убедившись, что все стулья одинаковы, она придала лицу более скорбное выражение, чем то, с которым она сюда вошла, и опустилась на предложенный стул.
– Не слишком-то у вас тут комфортно, – не выдержав, высказала она своё мнение.
– Вы абсолютно правы, госпожа Тавиденкова, одна сплошная казёнщина, – поспешил согласиться с ней следователь.
– Я не госпожа, – поджала губы Стелла Эдуардовна.
– Я могу, конечно, называть вас товарищем, – усмехнулся про себя следователь, – но не думаю, что это понравится вам.
– Называйте меня просто Стелла Эдуардовна.
– Как скажете, – не стал спорить следователь.
– А вы Александр Романович.
– Совершенно верно.
– Я запомнила всех, кто мне вчера представлялся.
– Весьма похвально, – одобрил Наполеонов, – завидую вашей памяти.
– В вашем возрасте грех жаловаться на память, – неодобрительно проговорила Тавиденкова.