Погонщики туч
Шрифт:
От Красноводска у всех троих осталось поверхностное впечатление, как у транзитного пассажира, выглянувшего на минуту из вокзала на площадь. Василий не отходил от самолета. Лейтенант видел только порт да бензохранилище, где он выписывал и получал горючее. Шура провела два часа на набережной, изнывая от жары и пыли. Пыль еще усиливалась от того, что на каждой улице копали арык. Красноводск готовился принимать воды Аму-Дарьи, которую строители Туркменистана вновь после почти четырехсотлетнего перерыва возвращали по высохшему руслу в Каспийское море. Волнуясь, шагала Шура по чахлому скверику с серой травой и пила тепловатую опресненную воду
— Приходи завтра! Пароход ждем. Свежий вода будет, бакинский вода.
Но Шура решила не дожидаться воды — ни бакинской, ни аму-дарьинской. Заметив,что Василий кончил заправку и мешкает у входа в буфет, Шура собрала свою команду и заставила ее немедленно подняться в воздух.
— Или вы устали? — спросила она. — Хотите отдохнуть?
Конечно, Зорин устал и хотел отдохнуть, но ни за что он не мог бы сознаться в этом Шуре.
Из Красноводска они направились на юго-запад — к Ленкорани. Оранжевая полоса туркменского берега ушла назад, и вновь самолет повис над вогнутой чашей Каспия. Из-за однообразия моря движения самолета не было заметно — казалось, что он увяз в густом воздухе и, рыча, буксует в центре огромного шара с голубой верхней половиной и сизо-зеленой нижней. Около получаса продолжалась эта кажущаяся неподвижность, но затем, разглядев что-то на горизонте, Шура с восторгом воскликнула:
— Вот!
На юге, там, куда она показывала, плыли в воздухе бледноголубые прозрачные облака.
Но это были не облака, а горы — снежные вершины Иранского хребта Эльбурс. Подножие его было скрыто еще толщей непрозрачного воздуха, но гребень просвечивал сквозь редкую горную атмосферу. Казалось, он оторвался от земли и величаво парил над морем.
По мере приближения бесплотные вершины становились материальными, как бы обрастали телом. Отдельные пики — голубые на восточных склонах и розоватые на западных — слились в цепь; снизу, на некотором расстоянии от нее, наметилась узенькая яркосиняя полоса берега; затем берег и хребет соединились плотными темно-голубыми склонами. По ним клубились, скатываясь через перевалы, лохмотья облаков.
Внезапно лейтенант сделал крутой вираж, и берег переместился под левое крыло.
Шура вскочила с негодующим жестом.
— Чу-жа-я тер-ри-то-ри-я! — прокричал ей в ответ Зорин. — И-р-а-н!
Разочарованная девушка опустилась на сиденье. Она с вожделением смотрела на облака, такие близкие и недоступные, и даже облизывала губы, словно ей хотелось пить. Но вдруг глаза ее загорелись.
— Глядите, — воскликнула она, бросаясь к приборам, — кумулус! Какой великолепный экземпляр! Пробивайте его насквозь!
Действительно, слева, наперерез самолету, шло к берегу огромное кучевое облако (кумулус — по метеорологической классификации). Тугие пухлые края его, закрученные, как на плетеном хлебе, громоздились ввысь и где-то на высоте 5-6 километров расплывались плоской наковальней.
Василий вытянул шею и приготовился наблюдать. «Ну вот, сейчас начнется», подумал он.
Шура проворно открыла краны гелиевых баллонов и стала выбрасывать в люк пачки разноцветных камер, соединенных тонким шлангом. Они падали, как связки бананов, и на лету, наполняясь газом, раздувались в цепочки бус. Затем Шура включила рубильник громоздкой машины. Диски под кожухом провернулись раз, другой, все быстрее, быстрее, заныли, загудели тоненьким голоском, и тотчас же непонятная сила развела гроздья шаров. Теперь самолет волочил за собой как бы каркас гигантского зонта.
Больше Василий не успел ничего увидеть. Самолет окунулся в туман. Молочная пелена скрыла берег, море и небо. Через влажные крылья стали перекатываться растрепанные полупрозрачные клочья.
Прошло несколько томительных минут, затем пелена стала редеть, брызнуло солнце. Кумулус во всем своем великолепии появился за хвостом самолета, из его бока начали выходить умытые влагой шары.
Василий был разочарован. Он ждал чего-то необыкновенного, а они прошли через облако, как иголка сквозь воду, — без всякого следа. Кажется, и девушка была недовольна. Во всяком случае, она, нахмурив свои белесые, выгоревшие брови, приказала Зорину повторить маневр.
Когда они вышли из облака в четвертый раз, волоча за собой клочки тумана, похожие на седые волосы, лейтенант решительно повернул от берега.
— Территориальные воды, — безапелляционно объяснил он. Рев моторов заставлял его быть лаконичным.
Шура, смирившись, печально проводила глазами кумулус. Громадное облако, так и не обратившее внимания на людишек, возившихся в его утробе, спесиво развернув пышную грудь, плыло по своим делам в Иран.
Теперь и Василий, входя во вкус этой странной охоты, то и дело восклицал: «Смотрите, кумулус! Гляньте — аппетитный какой! Ловите скорей!» К сожалению, «аппетитные» кумулусы толпились на чужом берегу.
— Ну вот, объясните мне, — преувеличенно возмущался он, — что они делают там на берегу? Ведь все они из морских испарений.
Шура улыбнулась. Ей казалось смешным, что взрослый человек не знает таких простых для нее истин.
— Для образования облаков, — объяснила девушка, — нужно, чтобы испарения попали в более холодную среду. На границе же суши и моря в атмосфере часто бывают вертикальные потоки, перемешивающие слои воздуха с разной температурой. Кроме того, для образования облаков необходима пыль, над сушей ее больше… Какой ближайший город отсюда? Баку? Вы были там? — с непонятной логикой закончила она.
Василий всегда готов был рассказывать случаи из жизни.
— Я приехал в Баку кочегаром на «Шаумяне», но пароход стал в ремонт, и я пошел на промысла на Артем. Мы бурили там скважину в море на глубине восемнадцати метров. Мне наш геолог Николай Петрович говорил, что под Каспийским морем нефть везде от Баку до Эмбы…
— А пыли много в Баку? — неизвестно к чему, спросила Шура.
— Ого! Больше, чем надо. Когда подымается ветер, из каждого дворика, из каждого мусорного ящика тряпки и бумажки, и зола, и пыль, целые мешки песку — все это летит вам в голову. Только успевайте глаза протирать!
— Чудесно! — почему-то обрадовалась странная девушка. — Товарищ лейтенант, мне нужно в Баку.
Раз навсегда решив ничему не удивляться, Зорин взял ручку направо, и вскоре иранские горы, прикрывшись дымчатой толщей воздуха, вновь превратились в клочки тающих облаков.
БАКУ
Лейтенант Зорин вывел самолет к Баку за 55 минут. Город еще не был виден, а над морем уже показался дымчатый купол пропыленного городского воздуха. Он резко выделялся на фоне прозрачного морского неба.