Погоня за мечтой
Шрифт:
– Не собираюсь. Льву спешить не куда.
– Я договорюсь с Молоховым, – скрипнув зубами, сказал Павел. – И позвоню Нечаеву. Адвокат тебе понадобиться.
– Без надобности. Я никого не убивала.
– Да? – спросил Павел и издевку спрятать не сумел. Я подняла на него глаза и спокойно ответила:
– Да.
Чтобы я не сказала ему, он не поверит в любом случае. Но и доказывать ему или кому-либо еще свою невиновность я не стану. У полиции не найдется против меня улик, а подозрения они могут оставить себе.
Павел взялся за телефон и в считанные минуты
В путь мы отправились на «Эскалейде» Павла, за рулем которого сидел его водитель, Кирилл. Парень лет тридцати-пяти смотрел на меня с большой печалью, а стоило нашим взглядам встретиться, опускал глаза. Видимо, горе мое принял слишком близко к сердцу, но будучи от природы любопытным устоять, не мог и рассматривал меня будто птицу дивную. Павел всю дорогу молчал и мне чертовски это нравилось.
Нечаев и Молохов уже были на месте. Тихо переговариваясь, они терпеливо ждали, пока мы припаркуемся и подойдем. А стоило мне приблизиться, разговор оборвался, и никто не решался заговорить вновь.
Молохов устал и небрит. В том, что происходило, он не видел ничего нового, подобные обязательные процедуры давно вошли в привычку. Если чего он и опасался, так это слишком юркого адвоката, да еще сцены, которую может закатить новоиспеченная вдова. Все это явственно читалось на его лице, но не вызывало удивления.
Нечаев хорошо держался, лишь непривычная бледность намекала на нелегкое бремя, что легло на его плечи. Они со Львом старые друзья. Вместе учились в университете, вместе строили свой бизнес. И гибель Льва должна сильно ранить его.
– Ну что ж, приступим, – нарушил молчание Молохов. – Арина Аркадьевна, задача ваша в следующем: мы сейчас пройдем в кабинет, вам покажут вещи, найденные при покойном. Вы уж, определите: вашему мужу они принадлежали или нет.
– Вещи? – не поняла я.
– Видите ли в чем дело, – замялся Молохов и кашлянув продолжил. – Супруга вашего нашли случайно и не его даже, а машину. Все это время она стояла на пустыре в новостройках. Погода сейчас жаркая, машина несколько дней на открытом солнце простояла. Тело, как бы это сказать… попортилось… Опознавать будем по вещам.
– Как это произошло? – сжав пальцы в кулаки, но старая удержать голос ровным, спросила я.
– Убили его в пятницу, в этом сомнений нет. Неизвестный подошел сзади, накинул удавку… Тело спрятали в багажник и вывезли на пустырь, где его и обнаружили.
Все трое внимательно следили за моей реакцией на сказанное. Не знаю, чего они ждали: сцены, истерики, внезапного раскаяния и признания в преступлении, но порадовать их я ничем не смогла. Кивнула и сухо спросила:
– Куда идти?
Гулкими длинными коридорами мы долго куда-то шли. Один коридор сменял другой, их меняли лестницы, этажи, и повсюду преследовал отвратительный удушающий запах. Он забил легкие и горло, и невозможно стало дышать, и в какой-то момент даже стены стали пошатываться.
– Держись.
Я вздрогнула и непонимающе посмотрела на Илью. Я не смогла ответить ему, лишь слабо кивнула головой. Сжав мою ладонь, он больше не отпускал ее, пока мы не пришли.
Все происходило в неприютной комнате с казенной мебелью. Незнакомый человек, чье имя я не смогла запомнить, разложил передо мной вещи и велел сказать, видела ли я их раньше.
Портмоне из тонкой кожи цвета молочного шоколада мы выбирали вместе прошедшей зимой, а к нему купили перчатки из той же кожи, чтобы руки его не мерзли в мороз.
Связка ключей с брелком в виде улыбающегося льва. Я привезла его из Лиссабона, и он так нравился ему. Муж говорил, такая улыба поднимет настроение в любую бурю.
Обручальное кольцо из белого золота. Я надевала его ему на палец, и руки Льва едва заметно дрожали…
Я прикрыла глаза. Видела ли я эти вещи? Да, видела. Все они принадлежали моему мужу. Человеку, которого убили, подкравшись со спины, бросили в багажник и оставили гнить на солнцепеке.
Не знаю, сколько времени я провела в той комнате, сколько бумаг подписала, сколько людей со мной говорили. Я хотела вырваться из этих стен, но сидела смирно, отвечая на вопросы, стараясь запомнить то, что говорили мне.
Вот все кончилось. Мне разрешили уйти, и я ушла, а Лев остался там. Ему теперь все равно.
Его больше нет.
Павел вызвался провожать меня до двери. У меня не было абсолютно никакого желания разговаривать с ним. Общения со следователем и наставлений адвоката более чем достаточно для одного дня, еще один разговор по душам явно лишний.
Но оказавшись в квартире, к допросу с пристрастием Заречный приступать не спешил, более того, выражал некую обеспокоенность моим душевным и телесным самочувствием. И забота эта, если и не злила, то вызывала трудноскрываемое подозрение.
– Тебе нельзя оставаться здесь одной, – выдал гениальную идею Павел.
– Почему это? – с подозрением посмотрев на него, спросила я.
– Тебе есть, у кого пожить?
– Никуда я не пойду, это мой дом.
– Ты можешь побыть у меня некоторое время…
– Павел, -решила я поставить точки над i. –Скажи прямо, чего ты от меня хочешь?
– Знаешь, – усмехнулся он в ответ. – С тобой очень трудно общаться.
– Есть шикарный способ избежать трудностей.
– Догадываюсь какой. Но это не мой вариант.
– Жаль.
– Не соглашусь.
– Нравятся трудности?
– Не они.
– Сегодня был паршивый день, – сказала я, игнорирую последнюю фразу. – Я очень устала и…
– Хочешь остаться одна, – закончил он за меня. – Понял. Ухожу.
Он и в самом деле направился к выходу, я поплелась за ним и уже даже поверила, что обойдется без глупых разговоров, но нет, обманулась.
– Не думал, что ты будешь переживать по нему так сильно.
– Я бы станцевала канкан, но соблюдаю приличия. Придется подождать до похорон.