Погоня
Шрифт:
Там, где публика стала реже, Блектон стал продвигать их перед собой вперед. Еще несколько шагов — и они были уже на краю платформы, у которой стоял экипаж, освещенный тусклым светом вокзальных фонарей. Блектон представил Иоанну своей жене и усадил ее рядом с ней.
— Ну, а теперь мы предоставим нашим дамам познакомиться получше, а сами займемся багажом, — сказал он. — Квитанция, Альдос, у вас?
Иоанна подала Альдосу две квитанции, и он вручил их Блектону. Вместе они отправились к багажному вагону.
— Жаль, что я не знал, что у мисс Грэй есть багаж, — сказал Блектон, — а то бы
И прежде, чем они возвратились к экипажу, Альдос задержал своего приятеля.
— Я не мог всего сообщить в телеграмме, — сказал он. — Если бы мисс Грэй так не устала и не была так расстроена, то она объяснила бы вам все сама. Я просил бы вас передать вашей жене, что она приехала в Желтую Голову по весьма неприятному делу, дорогой дружище. Ни более ни менее, как разыскивать могилу одного… одного из своих близких родственников.
— Мне очень, очень жаль ее, — ответил Блектон, отбросив в сторону спичку, от которой закурил сигару, даже не прикасаясь к ней. — Я так и догадывался, что какие-нибудь неприятности… Она может оставаться у нас, Альдос, все время, пока не устроит своих дел. Может быть, я знавал этого ее родственника? Если я смогу чем-нибудь помочь, то, конечно…
— Он умер еще до постройки железной дороги, — ответил Альдос. — Его фамилия — Фиц-Юз. Старый Дональд и я собираемся проводить, ее до самой могилы. Мисс Грэй — моя старая знакомая, — смело солгал он. — Завтра мы отправимся на заре. Это будет очень затруднительно для вас и для вашей жены?
— Ни малейшим образом, У нас сейчас повар-китаец, который больше похож на сову, чем на человека. Если он подаст вам завтрак часам к четырем утра, это вас устроит?
— Превосходно!
Когда они отправились к дамам, то Блектон сказал:
— Я передал ваши слова Мак-Дональду. Насилу нашел его в зарослях. Он жаждет вас видеть. Он сказал, что не выйдет на вокзал к вашему приезду, но что вы сами должны прийти к нему. В последнее время он стал себя как-то странно вести. Забавный старик! Не правда ли?
— Самый забавнейший из всех здешних горных жителей, — ответил Альдос. — А вот, когда вы узнаете его поближе, то тотчас, же привяжетесь к нему. Мы с ним вместе отправляемся на Север.
На этот раз остановился уже Блектон и положил своему приятелю руку на плечо. Невдалеке от них виднелся экипаж, освещенный станционными фонарями.
— Вам писал что-нибудь на этих днях Дональд? — спросил он.
— Нет. Он пишет раз в двадцать лет. — Блектон помедлил.
— Значит, вы не слышали о происшедшем с ним инциденте?
Странное выражение лица Блектона заставило Альдоса схватить его за руку.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.
— В него стреляли. Я случайно засиделся у доктора Бреди, когда он сам притащился туда уже поздно ночью. Доктору пришлось извлекать у него из плеча пулю. Рана, впрочем, не опасная. Старик уверял, что это была простая случайность и просил нас никому об этом не рассказывать. Мы и молчим. Но я несколько сомневаюсь. Старик настаивает на том, что был неосторожен с револьвером. А на деле оказалось, что в него кто-то выстрелил сзади.
— Что вы говорите!
— Рана оказалась
Альдос с удивлением уставился на Блектона и не мог произнести ни слова.
— Когда это случилось? — спросил он наконец.
— Три дня тому назад. С тех пор я не видел старика до вчерашнего вечера. А в самый день инцидента я видел его в лесу, встретился с ним там случайно и передал ему там же вашу телеграмму. Когда он прочитал ее, я показал ему свою. Он написал что-то на клочке бумаги, сложил его и заколол иголкой от дикобраза. Я сгорал от любопытства, но все-таки не заглянул в эту записку. Вот она.
Он достал из кармана записку и передал ее Альдосу.
— Прочту ее потом, — сказал Альдос. — Наши дамы нас заждались.
Он сунул записку в карман и, когда садился на переднее место в экипаже, встретился глазами с Иоанной. Ему было приятно, что она уже почти успокоилась. Когда они тронулись с места, она улыбнулась ему, и в выражении ее губ он уловил нечто такое, что походило на извинение с ее стороны в том, что она позволила себе так распуститься. Когда она стала разговаривать с мадам Блектон, ее голос звучал уже совсем естественно. Мадам Блектон дала ей почувствовать, что она может держать себя с ней совершенно просто и откровенно.
— Давай поедем, Поль, через город, — обратилась она к мужу. — Это будет немножко дальше, но будет для мисс Грэй гораздо интереснее. К тому же мне до безумия хочется взглянуть на этого медведя, о котором ты мне рассказывал.
Ничто так не обрадовало бы Альдоса, как это предложение. Он был убежден, что Куэд, согласно своим излюбленным методам, уже успел распространить вместе с Кульвером Ранном разные небылицы про Иоанну или, по крайней мере, имел это в виду, и потому ему ужасно хотелось, чтобы не только сам Куэд и его друзья, но чтобы и вся Желтая Голова увидели, что Иоанна находится в обществе Блектона и его жены. А теперь к этому представлялся великолепный случай, так как весь город был уже на улице.
— Медведя стоит посмотреть, — ответил Блектон, сворачивая лошадей по направлению к освещенной фонарями улице Желтой Головы, растянувшейся на четверть мили и получившей громкое название «Бродвей». — И на девушку, которая водит его, тоже стоило бы посмотреть. Это громадное животное, и она расхаживает с ним по улицам с распущенными волосами и собирает за свои представления кто что даст.
Почти в конце улицы собралась большая толпа, и здесь Блектону пришлось остановить на минуту лошадей футах в пятидесяти от предмета всеобщего внимания. Худенькая, в высшей степени изящная женщина в ярком шелковом платье стояла около большого бурого медведя. Ее распущенные черные волосы, блестевшие так, точно были намазаны маслом, локонами спадали ей на плечи. Накрашенные губы улыбались. Даже на таком расстоянии было видно, как глаза ее сверкали, точно алмазы. Очевидно, что она только что окончила сбор за представление, потому что надевала себе на шею шелковый кошелек. В следующую минуту она села на медведя, толпа отхлынула, раздались громкие аплодисменты, и громадный зверь вместе со своим седоком медленно заковылял дальше по улице.