Погост
Шрифт:
Что пялишься, придурок? Помог бы лучше.
Гном словно услышал мысленный призыв Виталика, помог разлепить пакет и положил в него бутылки.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Ты бы еще добавил что-нибудь вроде «всегда к вашим услугам» или «это моя работа», слишком веселый гном. Займись делом. Не смотри мне в спину. Дай спокойно выйти.
Пакет с пятью литрами спиртосодержащей жидкости был тяжелым. Чтобы уменьшить вес, находчивый Коротаев остановился у ближайшего дерева, поставил ношу на
– Дядь, а дядь…
Голос принадлежал девушке лет двадцати, которая стояла у соседнего дерева. Юное, но уже достаточно потрепанное лицо. Хорошая фигурка. Грязная блузка с чересчур большим вырезом на груди и вызывающе короткая юбка. Синяки на коленях. Пирсинг на крыле носа. И очень неуместные здесь и сейчас туфли на шпильках.
Красотка достала сигарету изо рта. Улыбнулась, показав отсутствие двух передних зубов.
– Чего тебе, теть?
– Да хоть одеколона. Совсем хреново. Помираю после вчерашнего.
Взгляд уперся в бутылку пива. Кончик розового языка облизал губы.
– Хоть одеколона…
– Нет у меня одеколона, дорогуша.
– А я отсосу. Я умею. Тебе понравится, дядя. Прямо здесь и отсосу.
Коротаев раздумывал, стоит ли обменивать початую бутылку «Охоты» на минет сомнительного качества, когда увидел еще одного персонажа. Из кустов выглядывал мужик. Явно спутник юной бляди. На вид – лет пятьдесят. Жалкое подобие сутенера. Тоже с похмелюги. Трясло его не по-детски.
Виталик завинтил пробку. Спрятал бутылку в пакет.
– У него отсоси.
Он вышел на дорогу. Позади послышался дробный стук шпилек. Девчонка нагнала Виталика, вцепилась пальцами ему в руку.
– Выручи. Иначе… Это – мой батя.
– Хороший батя…
– Два часа здесь пасемся…
Щеки девочки были мокрыми от слез. Потеки черной туши делали ее похожими на грустного клоуна.
– Он… Сказал, что если не достану выпить… Трахнет меня…
– Хороший батя…
– Я не хочу. Я боюсь. Нельзя так. Плохо. Лучше уж ты, – девушка выпустила руку Коротаева и провела пальцами по его ширинке. – Во все дыры. Тебе…
– Понравится? Слышали уже.
Виталий вздохнул, полез в пакет. Взял за горлышко бутылку «Охоты». Передумал. Протянул девчонке бутылку водки.
– Держи. Только имей в виду – он все равно когда-нибудь сделает то, что обещал. От такого папаши держаться подальше надо.
Последних слов попрошайка, наверное, не расслышала. Она схватила бутылку и стремительно понеслась к кустам, где ее поджидал поклонник инцеста.
Коротаев вернулся на заправку, чтобы пополнить запасы. Взял две бутылки водки.
Гном взглянул на него укоризненно. Или просто показалось. По херу гному сколько выжрет этот дядька.
На обратном пути увидел папашу с дочуркой. Они идиллически сидели на автобусной остановке и поочередно прикладывались к горлышку трофейной бутылки. Девчонка помахала Виталию рукой.
А все-таки пусть бы отсосала. Хоть какая-то компенсация. Меценат хренов.
Коротаев пошел к дому другой дорогой. Рисковать с проходной, где его мог поджидать монстр, не захотел.
Как оказалось, и обходной путь имел свои неприятные фишки. Идти пришлось вдоль ограды больницы. Мимо морга, окна которого были закрашены белой краской. Морга, откуда он скоро будет забирать припудренную и наряженную в лучшее платье Светку. А может быть, она сдержит свое обещание, заберет его с собой. Тогда кто-то приедет и за ним. Тоже припудренным…
В этом весь городишко. Погост. Кладбищенские напевы. Отцы дербанят дочерей. Труженики бойни сажают в огороде вместо картошки трупы женщин. Спившиеся журналисты ждут, не дождутся смерти жены. Полные шкафы скелетов. Полный разброд и шатания. Погост он и есть погост.
Неожиданно для себя Коротаев сошел с тротуара. Присел у ограды на корточки, спиной к моргу.
Привал. Путь неблизкий. Надо бы хлебнуть пивка. Так будет легче анализировать сложившуюся ситуацию. Ситуевину.
Он зациклился на мыслях о смерти. Дошел до того, что видит чертей. Разве в этом виноват город? Нет. Только он сам. Надо взять себя в руки. Перестать таскаться по ночам на заправку и превращать квартиру в большой двухкомнатный гроб. Болезнь… Светка не первая и не последняя из тех, кого в Погосте сожрал рак. И остальные ведь как-то справлялись с этим. Почему он не может? Или не хочет?
Виталик отхлебнул пива.
Делом. Ему следует заняться делом. Он ведь выпивал и раньше. Но работал. Писал. И это заменяло ему алкоголь. А что сейчас? Секундная, блядь, стрелка мешает? Звуки из спальни не дают собраться? Чушь. Он все выдумал. Нашел ебаное оправдание. Пошел по пути наименьшего сопротивления. Займись делом, дружок. Займись, пока еще не поздно. Пока тебя и полный пиздец еще разделяет приличное расстояние.
Хорошо. Займусь. Только скажите на милость, чем именно? Снова писать о политике?
Ну, уж нет. Тупиковый вариант. Есть ведь и другие темы. Почему бы, например, не написать историю Погоста? Свою историю. О Чернобыле. Разросшемся кладбище. Сфальсифицированной статистике смертей от онкологии. О судьбах жителей маленького городка, которые здесь рождались и умирали. Чем не роман? Бестселлер, елы-палы! Ты ведь помнишь их лица. Ты ведь слышал их голоса. Так положи все это на бумагу, еб твою мать! Выдави из себя черные мысли, как гной из прыщика. Сразу полегчает. Да. Он так и сделает.