Погранец
Шрифт:
– Значит так, если чуть выстрел, гони прочь от боя. Ночью одни пойдём. Чую с полковником нас беда ждёт. Нельзя днём идти. На германцев выйдем и все поляжем там.
Тот кивнул и начал править. Мой прогноз ближе к вечеру сбылся, думал будет стрелковый бой, а тут вокруг начали вставать разрывы артиллерийских снарядов, пушки били, калибра где-то восемьдесят миллиметров. Денис же уже настёгивал лошадей, и мы мчались прочь, оба раненых стонали от тряски, но сцепив зубы терпели. Я тоже терпел. Остальные пролётки и повозки спешили также уйти от убийственного огня, а так как мы первыми рванули прочь, то сработал стадный инстинкт, только зачем за нами следовать было? Солдаты, тоже рассыпав строй, что так выстраивали унтеры по приказу полковника, резво спешили за нами следом. Вот гады, и котёл бросили, его двое если, и мешки с припасами. Всё, теперь сами добывайте, я ни крошки не дам больше. Я сидел, осматриваясь, но так трясло, что лёг, вцепившись в сиденье. К счастью, вскоре выкатились на полевую дорогу, тут легче, и покатили по ней, скидывая скорость. Обстрел
– Денис, останови на минуту. Можно оправится. Кто хочет.
Тот натянул поводья, и пролётка встала, а я сидя осматривался. Теперь я видел доглядчика. Это был воздушный шар, для меня это новое слово в военной науке. Ну или старое. У нас в будущем уже не использовали, а тут вполне. Часть верха шара я рассмотрел над лесом. Достав из-под одеяла бинокль, у меня их с два десятка трофейных, с офицеров, и присмотрелся. Кстати, он поднимался, потому как наблюдатель в корзине нас не видел, а хотел. Пока я изучал доглядчика, позади нас собрались остальные пролётки и повозки. Хм, и полковник тут, сидел в одной из пролёток. Я показал пальцем в сторону шара, впрочем, этого не требовалось, все уже итак видели. Солдаты на дорогу выбегали и следом бежали, их офицеры, что с ними были, уже старались в колонну выстроить и бежать колонной, а то не по уставу. Поэтому велел Денису ехать дальше, нужно уйти за зону внимания наводчика на шаре. Так и катили, поспешая. Отходили дальше от леса, над которым уже весь шар было видно. Вскоре начали вставать новые столбы земли, от разрывов снарядов, но точность была невелика, а потом холм нас скрыл. Потеряли народу немало, около пятидесяти солдат недосчитались, одного офицера, двух пролёток и трёх повозок с грузами и пассажирами. Блин, а я сглупил, эти умнее оказались, тихо отстали и в сторону ушли. Молодцы, лучше по одиночке, шансов больше. А я с полковником получается остался. Проблема.
Вскоре встали на отдых, местность открытая, озеро в низине с заросшими камышом берегами, кустарником, но деревьев нет и столько народу тут не скрыть. Кто-то готовил пищу, кто-то лошадей поил, некоторые из солдат купались, август, вода вполне тёплая. Многие из гражданских и детей решили искупаться. Я в шоке. Мы на вражеской территории, оккупированной ими, а те ведут себя как на прогулке, выставили двух часовых, и всё. К слову, часовые - это не наблюдатели. Никто не послал на возвышенность кого в наблюдатели, а это смерти подобно.
– Марья Васильевна, гасите огонь, мы уезжаем.
Мы тут уже двадцать минут, Денис купает коня в озере. Марья Васильевна готовилась на костре отварить бульона в кастрюле, а тут такой приказ.
– Плохое предчувствие. С этим табором нам не выжить. Одни поедем, тогда до своих доберёмся.
Та возражать не стала, и начала быстро собираться, оба солдата, я успел с ними познакомится, только с интересом и некоторой тревогой за этим наблюдали. Уже Денис спешно привёл коня и начал запрягать. Вот это уже привлекло внимание, к нам направился Савицкий. Вообще и один из офицеров тоже, но тот просто ближе был.
– Терентий, что происходит?
– спросил Савицкий.
– Я уезжаю.
– Позволь, как это уезжаешь?
– Конь тянет пролётку, колёса крутятся, и так двигается. Мы уезжаем.
– Погоди. Почему?
Подошедший офицер тоже слушал.
– Плохие предчувствия, и сильное недоверие к вашему полковнику. Нормальный офицер послал бы на холм наблюдателей, чтобы нас врасплох на застали. Однако назвать его хорошим офицером я не могу, одна извилина в мозгу, и та след от фуражки. Мы гражданские, германцы смотреть не будут, побьют всех, кто с военными рядом. Шансов выжить больше, если без военных.
– Я понял тебя, - и повернувшись к своим, крикнул.
– Собираемся! Мы уезжаем!
Вообще тот должен был поставить мне на вид, что я оскорблял старшего офицера, но тот этого не сделал. Он ещё сам не офицер, не призван, да и понял, что я прав. Уже смог убедится. Если бы с нами военных не было, мы бы под артобстрел не попали. Какими бы уродами не были германские офицеры, по мирному населению всё же стреляют не все. А тут они стреляли по военным, их законная добыча, а то что мы с ними двигались, не их проблемы, а наши. Собрались быстро, военные за этим спокойно наблюдали, продолжая готовку. Не все припасы бросили, и что-то сготовить могли. Марья Васильевна уже загрузила вещами задок пролётки, верёвками увязала, Денис помогал, дальше мы выехали на дорогу и не спеша покатили на холм, ожидая остальных, что запрягали лошадей. Раненые солдаты остались, офицеры забрать их не дали. Сами понесут. Нагнали остальные пролётки и повозки, а едва мы на холм поднялся, конная лава германских драгун во весь опор понеслась к озеру. Нас не проигнорировали, послали десяток всадников с офицеров, именно послали, они не в атаке были. Подъехали, и начали досмотр и опрос. Пришлось встать как все, и терпеливо пережидать его. Я сел и с интересом смотрел за атакой германских драгун, боя не вышло, русские солдаты просто сдались двум эскадронам, сначала офицеры руки подняли, потом и солдаты, так что их там разоружали и сгоняли в отдельную толпу. Конвоировать будут к пункту сбора пленных.
В принципе, нас отпустили, но, да уж, это но. Для начал забрали троих, дворяне призывного возраста, там и Савицкий был. Потом три повозки. С русских солдат много амуниции сняли и оружия, винтовки, ремни, это всё нужно вывозить, так что поскидывали скарб, и забрали, не слушая возражений. Хорошо и сами правили, возницы им не нужны были.
– Денис, сбегай, приведи мадам Савицкую, я с ней поговорить хочу.
Тот покосился на солдата рядом, что сидел в седле, но сбегал. Привёл безутешную женщину, что уговаривала офицера отпустить мужа и сына. Да, второй задержанный, был сын Савицкого. Только он студент инженерного университета, в отпуске был. Та подошла быстро, уже было известно, что я даю дельные советы, к которыми следует прислушаться, поэтому платком промокая слёзы, та внимательно посмотрела на меня.
– Заплатите ему.
– Что?
– не поняла та.
– Германские офицеры тут зарабатывают. Заплатите ему, чтобы вашего мужа отпустил, но так чтобы солдаты не видели. Брошь золотую или ещё что, главное с камнем драгоценным. Думаю, он согласится.
Та несколько секунд удивлённо смотрела на меня, потом резко развернулась на каблуках, и поспешила к офицеру. О чём они говорят, не видел, но как немец менял цвет лица каждую секунду, это было. Однако тот рявкнул солдатам, и Савицкого, с двумя другими, отпустили. А солдаты, забрав три повозки, уехали. Те несколько в шоке были, только мадам Савицкая гордо улыбалась, но быстро собрали разбросанные вещи, даже нам погрузили, я не возражал, как и двоих слуг, и мы поспешили прочь. В принципе, германский офицер ничем не рисковал, отпустил он, остановят и задержат на следующем посту. Вот так мы и катили, вскоре уйдя с дороги в поле, пока не встали на дне довольно глубокого оврага. Тут родник был, чуть болотисто, но есть где встать лагерем, набрать воды, напоить лошадей и отстояться до темноты. До неё часа три, а я спал, тяжёлый был день. А пока готовили ужин, и кормили людей, наблюдателя выставили, не забыли. Так что, идём только ночью.
А вот следующей ночью мы прошли почти тридцать километров, и вполне неплохо. А моя пролётка шла впереди, и я прокладывал путь. Сказал, что впереди Савелий идёт и подаёт знаки куда нужно, где безопасность. Народ в меня верующий, шёл как за Моисеем. Впрочем, на третью ночь, когда мы проходили мимо городка со станцией железной дороги, я приметил что там русские солдаты, и рядом с городом разложились российские подразделения на ночёвке. О чём и сообщил другим. Послали разведчика и тот подтвердил. В общем, вышли к своим, свернули к городку. Уже под утра я устраивался в комнате, мы целый особняк арендовали, прийти в себя, передохнуть, помыться в конце концов. Хотя я бы дальше двинул, чем скорее окажемся в Варшаве, подальше от германского наступления, тем лучше. Впрочем, те уже не наступают, окружили массу русских войск, целую армию, и переваривают, так что время есть. У меня было две новости. Для начала, за эти трое суток я окончательно залечил кости, даже следа переломов не оставил, походил, привыкая, и немного успел поработать с ранами. Я иногда с ними уже работал, воспаление убирал, видать грязь попала, почистил. А так кожу и повреждения на ней не трогал, а вот разорванные мышцы, это работа сломанных костей, и внутренние повреждения, вот это и начал убирать. Косметика, это в последнюю очередь.
Это первая новость. Ну не то чтобы новость, просто сообщил что с повреждениями костей я закончил. Вот вторая, то она куда интереснее. Наконец-то дошли руки до документов и писем, что я изъял из тайника дома семьи Глазовых. А то всё лечение и лечение, всё свободное время занимало, кроме сна. Вообще я тогда их мельком осмотрел, но видимо кое-какие пропустил, спрятались среди других бумаг. А изучал что известно по семье Глазовых, а также алфавит и манеру написания в этом времени. Может я коммунистов и ненавижу, но кое в чём я их поддерживаю. Изменили алфавит, убрав эти яти. Ладно, не об этом сейчас, мне нужно было набить руку, чтобы написать рукописную доверенность на Дениса. Я уточнял, Марья Васильевна документы спасти успела, с нею они. Церковная выписка о рождении Дениса тоже. Уже хорошо, восстанавливать не придётся. Вот так изучая документы, письма, тут больше рабочие дела, родственников нет особо. Только со стороны матери Терентия, а отец сиротой оказался, есть дальняя тётка, но они не общаются. Так вот, нашёл генологическое древо семьи Глазовых, изучил, чтобы знать. А также… купчую на поместье в Подмосковье. Я этот район знаю, в тридцати километрах от Москвы. Пять тысяч золотом указана цена. Небольшое поместье, но доходное, имеется господский дом, однако не каменный, а деревянный. Этими землями владел другой дворянин, как и соседними владеет сейчас, довольно большого размера, и жил в своём доме, а тут часть продал. На территории две деревни, рядом с одной и дом стоит, за ним присматривают, и мост через реку. Купчая оформлена по всем правилам, я так думаю, купчую на дом изучил, там схоже. Так вот оформлена та была в июне этого года, четырнадцатого. Любопытно, Терентий знал? Отец ему сказал? Уточнил у Марьи Васильевны, что было в июне. Оказалось, отец и сын Глазовы уезжали, даже няню не взяли, больше месяца их не было. Однозначно знал, и в поместье был, а значит жители этих земель и слуги в доме должны его знать. Это хорошо. А теперь вопрос, обычный государственный служащий на зарплату мог такое поместье купить? И я уверен, что нет, поэтому вопрос брал ли отец Терентия взятки, снимается. Понятно почему тот никому не сообщил о покупке. Если бы кто знал, узнала бы Марья Васильевна, а уж мне бы точно сообщила. Вот и я пока никому не скажу.