Пограничная река. (Тетралогия)
Шрифт:
После броска абориген попытался было драпануть в сторону степи, подальше от надвигающегося Андрея, но Гнус ему помешал — схватил за руку, попытался заломить. Довести начатый прием до конца Андрей не дал — тюкнул топориком врага в висок.
Развернулся назад, в сторону последнего из четверки, с которым боролась женщина. Все: уже не борется — абориген лежит неподвижно, с неестественно вывернутой шеей, незнакомка весьма резво поднимается, ей помогают двое пленных мужчин, пришедших с ней. Видимо опасных ран не получила — кольчуга спасла. Интересно, а почему у нее не отняли такой замечательный доспех?
Здесь все. Надо идти за башню, где Кир с помощниками воюет против обезьяны. Хотя стоп: что это
На пороге показался абориген, замахнулся, швырнул дротик. Счастье что не в Андрея — в сторону спутников женщины. Кинул бы в Андрея, убил бы — тот от удивления на мгновение в ступор впал. Было чему удивиться — когда он покидал этот сарай, там оставалось трое живых мужчин, один дохлый метатель, один с покалеченной рукой, и еще один вроде бы без сознания у стены валялся. Судя по всему, именно он и очнулся. А куда эти идиоты смотрели? Их же там трое оставалось!
Странно, как много разных мыслей может помещаться в голове в такой момент. Хорошо, что они не мешают драться — Андрей, наклонившись будто игрок в американский футбол, летел на врага. Этот тоже не стремился ввязываться в близкий бой — шустро развернулся, бросился в степь. Недостаточно быстро — дротик, просвистев у Андрея над ухом, впился противнику между лопаток. Взвизгнув, абориген плашмя рухнул на землю.
Андрей покосился назад — так и есть, женщина уже хватала второй дротик. Хороший бросок — даже для амазонки удивительная меткость. Ее лысоватый товарищ деловито добивал раненых — уже успел обзавестись топориком. Не доверяя своим глазам, Андрей добежал до подстреленного женщиной врага, рубанул его по голове. Уже почти привычно ощутил, как лезвие ломает преграду костей черепа. Все — после такого не поднимется.
— Гнус! Добивай раненых! Возьми топорик и добивай! По голове их руби! Быстрее!
Сам же кинулся в сарай: там должен оставаться раненый в руку противник.
Увы, здесь его ждал очень неприятный сюрприз. Нет, раненый был на месте, так и валялся, повизгивая, на полу — его Андрей сразу добил ударом по голове. Сюрприз был в том, что и мужчины были здесь. Возможно, эта разновидность аборигенов и не любила ближний бой, но поработать топориком без лишнего риска они умели. Все трое были убиты ударами по голове. Струсившие мужчины видимо пытались прикрываться руками — рубленые отметины виднелись на предплечьях. Бред — их спокойно изрубил один-единственный вонючий дистрофик. Губатый, Шило, Афоня — три взрослых мужика даже не попытались дать отпор. Сдохли как тупые бараны на бойне…
Это в голове не укладывается…
Задерживаться в пропитанном смертью сарае Андрей не стал — выскочил наружу, помчался за башню. На бегу махнул рукой товарищу:
— Гнус, хватай дротики и пулей за мной: нам еще обезьяну надо завалить, — похоже, она до сих пор живая!!!
Андрей не ошибся: здоровенный абориген был жив, и чувствовал себя превосходно. Вокруг него скакали Прапор и Кир, уворачивались от его ударов, и неуклюже пытаясь достать своими секирами. У ближайшего сарая боевито суетился Лысый: он швырял в противника кусками кирпичей. Еще двое мужчин лежали неподвижно, под ними растекались кровавые лужи, третий — бедняга Болт, поскуливая, неуклюже отползал от места схватки — у него была отсечена рука, причем с куском плеча. Конечность волочилась за ним на лоскутах окровавленной одежды и сухожилиях. Кровь била фонтаном — Андрея едва не замутило от жуткого зрелища.
Болту конец.
Последний абориген оказался настоящей машиной смерти — троих бойцов зарубил. Еще немного, и добьет оставшихся — против него необученные люди были почти беспомощны. Резво отбив неуклюжую атаку Прапора, он, обманно замахнувшись, заставил его попятиться, и, не завершив замах, коротко ткнул мужика в лицо
Андрей сдуру позабыл прихватить с собой дротики. Подходить к разъяренному аборигену он побоялся, и просто издалека швырнул в него топориком. Увы — неудачно, оружие, стукнувшись по доске доспеха рукояткой, отскочило, не причинив вреда. Но удар заставил обезьяну развернуться в сторону новой угрозы. Андрей, поймав на себе недобрый взгляд глубоко посаженных поросячьих глазок, непроизвольно попятился.
Эта заминка спасла Прапора — тот смог встать на четвереньки и шустро отползти к сараю, где начал подниматься на ноги. Кроме того в этот момент из-за башни показалась женщина. В отличие от Андрея про дротики она не позабыла. Сходу оценив ситуацию, она как-то странно размахнулась от груди, выгнув руку так, что на предплечье легло древко. При этом чуть присела, развернулась от противника, а затем, упруго крутанув корпус, послала дротик в цель, усилив бросок за счет скорости раскручивающего тела.
Загадочная техника броска сработала идеально: дротик ударил в спину с такой силой, что абориген потерял равновесие, припал на колено. Взревев, описал над головой полукруг, отогнав оживившегося было Кира, поднялся, развернулся, грудью встретил второй дротик. На этот раз удар пришелся в шею, выбив кровавый фонтан из разорванного горла. Несмотря на страшные раны, громила кинулся на женщину, занося секиру над головой.
Женщина не стала дожидаться неприятностей — рванулась в сторону, обходя аборигена слева. Тот, уже набрав скорость, не смог ее погасить оперативно, и достать шуструю амазонку не успел. Более того: ярость выбила из обезьяны последние остатки здравого смысла: абориген позабыл про все — его интересовала сейчас только жестокая метательница. А вот Кир про него не забыл: коварно подбежав со спины, с сильного замаха опустил массивное лезвие секиры врагу на голову.
Деревянный шлем лопнул как половинка арбуза. Но череп владельцу все же сберег — абориген от удара упал на колени, но было видно, что он просто оглушен, и сейчас продолжит бой. Но Кир ему это не позволил — коротко рубанул еще раз, уже по плечу, и почти одновременно врезал ногой в затылок, заставив противника носом вспахать землю. После этого замахнулся вообще без изысков — таким ударом дрова колют. Лезвие секиры ударило врага в лопатку: доспех, кости, мясо — все прорубило. С натугой выдернув оружие из раны, Кир начал бить раз за разом, будто мясник, издевающийся над безобидной тушей давно уже умерщвленной коровы. Уже после первых ударов абориген перестал пытаться подняться, но немой бил снова и снова, яростно выдыхая при каждом ударе.
— Кирыч, стой! — заорал Прапор. — Да стой ты! Все! Надо остальных бить!
— Нет уже остальных, — громко сообщил Андрей. — За башней они валяются… все готовые…
Киркоров, последними ударами отделив руки аборигена от тела, отошел от поверженного врага, обернул к Андрею забрызганное кровью лицо, безумно усмехнулся, отсалютовал ему секирой.
Битва была закончена.
Чувствуя, что еще немного и упадет, Андрей поспешно присел — колени подогнулись от постыдной слабости. Рядом, размазывая по лицу чужую кровь, расселся Кир. За спинами их хрипел умирающий Болт. Правее, у сарая, пуская кровавые сопли, Прапор, постанывая, очищал рот от осколков зубов — удар древком секиры, похоже, серьезно проредил ему челюсть. Рядом с ним, согнувшись в три погибели, блевал Гнус — пустой желудок выдавал лишь мутные сгустки желчи. Тошнотворно воняло кровью и экскрементами, и еще чем-то кислым, металлическим — так пованивало обычно от аборигенов, только не столь сильно. Выходят, мертвые они смердят еще хуже?