Пограничные бродяги (др. изд.)

Эмар Густав

— Что же делать? — прошептала Кармела.

— Бежать! — воскликнул метис.

— Выслушайте меня, — нетерпеливо заявил охотник, — апачи многочисленны, они чрезвычайно хитры, и победить их тоже можно только хитростью. Если мы попытаемся сразиться с ними в открытой схватке, они нас убьют; если же попытаемся спастись бегством все вместе, то рано или поздно все же попадем в их руки. Поэтому я останусь здесь, а вы постарайтесь избежать преследования апачей. Не забудьте обмотать тряпками копыта ваших лошадей, чтобы их

топот был не так слышен.

— А как же вы? — живо воскликнула молодая девушка.

— Ведь я уже сказал вам, что останусь здесь.

— Да, но в таком случае вы попадете в руки язычников, которые непременно вас убьют.

— Может быть, — с замечательным равнодушием заявил охотник. — Но в таком случае смерть моя принесет некоторую пользу, потому что даст вам возможность спастись.

— Отлично сказано, — вмешался Ланси. — Я очень вам благодарен, senor caballero, за ваше предложение, но, к сожалению, принять его не могу, потому что дело не может так продолжаться, — я его начал, я его и окончу. Отправляйтесь вы вместе с сеньоритой и доставьте ее в руки ее отца и, если вы меня не дождетесь, то передайте Транкилю, что я сдержал свое обещание — пожертвовать жизнью ради его дочери.

— Я никогда на это не соглашусь, — решительно заявила Кармела.

— Молчите! — грубо прервал ее метис. — Ступайте же! Нельзя терять ни одной минуты.

И несмотря на сопротивление молодой девушки, он подхватил ее на руки и побежал с ней туда, где были спрятаны лошади.

Видя, что метис упорно стоит на своем, Кармела подчинилась его решению.

Охотник ни слова не сказал в ответ на желание Ланси пожертвовать собой для спасения девушки, так как находил это вполне естественным. Поэтому он принялся быстро седлать лошадей.

— А теперь поезжайте, — сказал метис, видя, что охотник и молодая девушка успели сесть верхом. — С Богом!

— А вы, мой друг? — попыталась еще раз спросить его Кармела.

— Я? — ответил тот, беспечно покачивая головой. — Не думаю, чтобы этим красным дьяволам снова удалось захватить меня в свои руки. Ну, в путь!

И чтобы закончить на этом весь разговор, метис с силой ударил мустанга Кармелы своей плетью. Благородное животное рысью ринулось вперед и скоро исчезло из глаз метиса.

Оставшись в одиночестве, Ланси глубоко вздохнул.

— Гм! — пробормотал он горестно. — На этот раз я что-то опасаюсь, как бы мне не пришлось свести счеты с жизнью. Ну да это не важно. Будем бороться до конца, и если язычникам удастся одолеть меня, то это обойдется им не дешево.

Приняв столь мужественное решение, метис почувствовал, что к нему возвратилось прежнее хладнокровие. Он вскочил на коня и приготовился действовать.

Апачи приближались с шумом, походившим на частые раскаты грома.

Уже можно было различить, как мелькают в ночной мгле их черные силуэты.

Ланси взял

поводья в зубы и, держа в каждой руке по пистолету, пришпорил свою лошадь и смело ринулся на толпу краснокожих, сквозь которую ему и удалось промчаться.

Затем он выстрелил в них из обоих пистолетов и с вызывающим криком продолжал с удвоенной быстротой спасаться от индейцев бегством.

Случилось именно то, чего и ожидал метис. Двое апачей были убиты наповал и повалились на землю с простреленной грудью. Индейцы, приведенные в ярость дерзким нападением, которого они никак не могли ожидать со стороны одного человека, подняли дикий крик и бросились в погоню за своим врагом.

Ланси только того и добивался.

— Ну! — произнес он, видя успех своей хитрости. — Они теперь спасены, потому что все индейцы бросились за мной. Что же касается меня… ба!.. кто знает?

Донья Кармела и охотник спаслись от апачей для того только, чтобы наткнуться на ягуаров. Мы уже видели, как им удалось избежать и этой опасности при содействии Транкиля.

ГЛАВА XX. Признание

Транкиль, нахмурив брови и опустив голову, внимательно выслушал рассказ молодой девушки. Видя, что она замолчала, он с минуту вопросительно глядел на нее.

— Это все? — спросил он у Кармелы.

— Все, — робко ответила та.

— А разве вы ничего не знаете о том, какая судьба постигла беднягу Ланси?

— Ничего. Мы только слышали два ружейных выстрела, быстрый топот множества лошадей, воинственный клич апачей, а затем снова воцарилась прежняя тишина.

— Что с ним случилось? — печально прошептал Транкиль.

— Мне кажется, что он решил изведать на деле все тяготы жизни в прериях, — ответил ему Чистое Сердце.

— Да, — сказал Транкиль, — но он в полном одиночестве.

— Совершенно справедливо, — согласился с ним охотник, — он остался один против пятидесяти.

— О! — воскликнул канадец. — Я охотно отдам десять лет своей жизни только за то, чтобы получить о нем хоть какое-нибудь известие.

— Хозяин! — вскричал чей-то голос. — Да я вам даром доставлю о нем самые свежие новости.

При звуке этих слов все присутствующие вздрогнули и живо повернулись в ту сторону, откуда слышался голос.

Ветви раздвинулись, и из чащи показался человек.

Человек этот был Ланси.

Метис сохранял полнейшее хладнокровие, как будто с ним ничего необыкновенного не случилось. Только лицо его, обыкновенно имевшее суровое и даже сердитое выражение, теперь светилось какой-то лукавой радостью, глаза Ланси сияли, а на губах блуждала насмешливая улыбка.

— Добро пожаловать, дорогой друг! — сказал Транкиль, протягивая ему руку. — Вы явились как нельзя более кстати, потому что наше беспокойство за вас достигло крайних пределов.