Пограничными тропами
Шрифт:
— Все?
— Так точно! — ответил старшина Исаев.
— Поехали.
VI
Борисов сидел на небольшом валуне у обложенной камнем могилы и смотрел на заржавевшую звезду. В ущелье было, как всегда, сыро и сумрачно. Над головой кружились, каркая, вороны. Было немного жутко. Лейтенанта раздражало карканье ворон, разочаровался он и в осмотре ущелья. Единственное, что заметил Борисов на почти отвесных темно-коричневых скалах с острыми зубцами и широкими трещинами, — это соломины и перья, торчавшие из трещин. То были гнезда ворон; вороны вылетали из этих трещин, кружились над головой, садились на скалы и, снова взлетая, каркали.
Вчера после пожара, когда он вернулся с Малыгиным, Исаевым и солдатами на заставу, майор Рудков сразу же послал и его и всех приехавших с ним на границу. До самого рассвета вся застава была на ногах. Инструкторы с собаками беспрерывно проверяли следовую полосу, на участках, где кто-либо мог пройти незамеченным, залегли пограничники.
Перемена, происшедшая с майором Рудковым в ту ночь, немного удивила лейтенанта. То же спокойствие, та же уверенность, но лицо было другим — сосредоточенным, озабоченным. Даже пыльные брови не казались лишними. А утром, когда почти все наряды вернулись с границы и доложили, что никаких признаков нарушения не замечено, когда вернулся инструктор с собакой, посланный к току после пожара, и тоже доложил, что вокруг тока все истоптано и никаких подозрительных следов там найти не удалось, майор Рудков вызвал дежурного по заставе.
— Вышлите наблюдателя на вышку, остальным — отбой!
— Есть!
Подождав, пока дежурный выйдет из канцелярии, Рудков обратился к Малыгину и Борисову.
— Зря шум подняли. И председатель ошибается. Не поджог это, какой-нибудь разиня окурок бросил — вот и пожар. Заснуть часок-другой нужно и нам.
— Я другое предполагаю, — ответил Борисов майору. — Следов банды тоже не могли обнаружить. Где-то она прошла, где-то пережидала? Может быть…
— Все может быть, лейтенант, но я верю фактам. А факты таковы: следов нарушения границы нет. Не было их вчера, не было позавчера, нет и сегодня.
— Я все же пойду в ущелье. Позавтракаю и пойду.
— Стоит ли?
Сейчас Борисов смотрел на заржавевшую звезду, вспоминал события минувшей ночи, слова Рудкова: «Стоит ли?» — и начинал уже сомневаться в правильности своего предположения. Подножие горы и берег реки он все же решил осмотреть и, если там тоже ничего не удастся обнаружить, то снова идти в село, говорить со старожилами, которые хорошо знают местность и могут подсказать, где пережидала несколько дней банда. «Нужно найти то место и проверить его», — как бы убеждая себя, проговорил лейтенант и встал.
Нахоженной тропы к водопаду не было. Весь склон горы был покрыт мягкой травой, перевитой длинными, тонкими и твердыми, как проволока, колючими побегами ежевики. Ближе к речке — редко разбросанные невысокие, чем-то напоминающие перекати-поле, только красно-сизые от созревшей ягоды кусты барбариса. За этими кустами — густой тальник. Борисов излазил весь склон горы, внимательно осмотрел каждый камень, обошел каждый барбарисовый шар, но ничего не нашел. Он проголодался и жалел, что не взял с собой ничего покушать, однако идти на заставу, не закончив осмотра берега реки, не собирался. Пробившись через густой тальник, Борисов вышел к водопаду.
Большой черный камень перегородил почти всю реку. Между камнем и противоположным берегом, тоже каменистым, образовалась небольшая щель, в которую врывалась струя воды. Часть реки спокойно перекатывалась через камень и тонкой пеленой, образуя навес над камнем, падала с метровой высоты в глубокую тихую заводь. Мелкие брызги водопада вспыхивали в лучах солнца разноцветными огоньками; солнце, пробив тонкую пелену воды, кусочками радуги лежало на мокром черном камне.
Полюбовавшись радугой и напившись воды, лейтенант стал осматривать прилегающую к водопаду местность, берег реки.
Перед ним был действительно след — след взрослого человека. Борисов пытался ответить на заданный себе же вопрос: «Кто этот человек, что он здесь делал?» Сидя на корточках, он стал внимательно изучать каждый сантиметр мокрого дна, а вода падала на полы его шинели, и холодные брызги попадали на шею, скатывались за воротник. Не замечая этого, Борисов взглядом прощупывал дно воздушного мешка. Вот он увидел, ближе к берегу, еще один след и повернулся к нему. Струя воды теперь падала на спину. Борисов прижался к камню и на четвереньках пополз к берегу. В метре от берега он увидел на толстом слое ила еще один след — четкий след босой ноги человека, а рядом такой же четкий отпечаток руки. Заметил он и то, что основание камня неплотно подходит к берегу, образуя узкий треугольник.
Вода здесь почти не образовывала воздушного мешка, она скатывалась между камнем и скалой, выдвинувшейся от берега, и чтобы вплотную подобраться к берегу, нужно было проползти метр под самой струей. Вода была холодна, и Борисов знал, что промокнет насквозь, но все же пополз вперед.
Когда он добрался до того места, где камень образовывал треугольник, и заглянул внутрь, то увидел черную пустоту. «Пещера?!» — мелькнула догадка.
Сразу, как протиснулся в треугольник, лейтенант понял, что действительно попал в пещеру. Она круто уходила вверх, и чем дальше от реки, тем становилась шире и выше. Борисов уже мог встать и выпрямиться почти во весь рост. Глаза его стали привыкать к темноте, он уже различал острые камни, торчавшие с боков и с потолка. Медленно, почти бесшумно, он поднялся по неровному каменному дну. Далеко впереди мелькнула узкая полоска света. «Еще один выход, но в каком месте? — подумал Борисов и тут же усмехнулся. — Наверняка в ущелье. Но зачем гадать, зачем отвлекаться. Сейчас нужно смотреть и слушать. Тот, кто оставил след под водопадом, может быть здесь. Нельзя, чтобы он увидел или услышал первым».
Вынув пистолет из кобуры и держа его перед собой, лейтенант снова тихо двинулся вперед.
Шум водопада, слышный вначале, сюда уже не проникал. Теперь в пещере была непривычная, какая-то мертвая тишина. Только звуки осторожных шагов нарушали ее. Мрачные зубчатые стены. Далеко впереди ласковая полоска света. Чем ближе подходил лейтенант к этой полоске, тем шире становилась пещера, тем яснее были видны каменные зубья стен, потолка. Вдруг оттуда, где светилась полоска, донесся звук, похожий на стон. Лейтенант остановился и замер. Тихо. Решив, что это ему показалось, что какой-то звук проник из ущелья, он вновь стал подниматься вверх. Через минуту Борисов снова услышал стон и снова замер. Минута, вторая, третья. Борисову казалось, что он очень долго вслушивается в мертвую тишину, но он терпеливо ждал, чтобы еще раз услышать стон и определить, далеко ли стонущий. Теперь лейтенант был почти уверен, что в пещере — человек. Может быть, даже тот, кто поджег колхозный ток. Стон повторился.
Борисов, прижимаясь к стене и внимательно всматриваясь вперед, начал двигаться еще осторожнее.
Показался грот. На середине грота, на разостланном халате лежал человек. Борисов, все так же держа пистолет перед собой, остановился у входа в грот. Полумрак и несколько метров, отделявшие Борисова от того, кто лежал на разостланном халате, мешали рассмотреть, кто это был, но лейтенант по чалме на голове спящего определил, что это был человек из-за реки.
VII