Погребальная похоть
Шрифт:
Незаметно, он вернулся в себя и объявил:
— Ладно, Светлана, довольно рассиживаться, я в полной готовности намотать ещё десяток-другой километров. А вы?
— Да. Только не так много. А куда ты хочешь пойти?
— Не имеет значения.
Йусернаме отпустил её ладонь, чтобы надеть рюкзак, из которого предварительно извлёк плитку шоколада, а затем их ладони, словно по обыкновению, легко и непринуждённо сцепились вновь. Местами сырой асфальт отражал невозможно непривычное видение – он и некая девушка. И в это можно было бы не поверить, оставить блаженной галлюцинацией, если бы не её тёплые пальчики и стук шагов. На совсем
— Знаешь, этот вопрос о дружбе был странный. У тебя нет друзей?
— Из вашего определения следует, что пожалуй есть, только я называю их "приятелями".
— А кто ты по профессии?
— О дьявол, — вырвалось у него, а она посмотрела несколько смущённо и недопонимая. — Вы никогда не угадаете... Уж точно не по моему нынешнему внешнему виду. Я... Не хочу называться "медиком" или даже возноситься до фельшера... Лучше сказать просто – санитар. Но ни дня этому делу не посвятил, в рамках свободной, так сказать, карьеры.
— Ого! Реально, не угадала бы. А что же ты так?
— Ещё на первом курсе понял, что не моё. Хотя матчасть давалась, да и пути назад уже не было. Но нервы ни к чёрту, знаете ли, и вся эта провонявшая хлоркой белая повседневность... Уж не говоря об остальных прелестях... Я долго был уверен, что привыкну как все, но в итоге... Вспоминать противно. Позвольте, давайте не будем об этом!... А вы, — взглянул он на свою невероятную спутницу, — чем на жизнь зарабатываете?
— Я ещё пока только учусь. Заочно, — улыбнулась она так, будто это обозначало совершенную халтуру, — на экономиста.
Светочка умолчала, что ей нужна была эта формальность, чтоб полноценно вступить в семейный бизнес – её отец являлся совладельцем крупного производства стройматериалов.
Они подходили к набережной водоотводного канала москвы-реки и далее пошли налево.
— Так кем же ты работаешь?
— Компьютеры собираю. Перед вами убеждённый ретроград и приверженец мнения, что никакие мобильники, планшеты, консоли и моноблоки никогда не заменят мощный и гордый стационарный компьютер. А сейчас у меня... Бессрочный отпуск.
Девушка оказалась неравнодушна к онлайн-играм и была неутомима – на протяжении следующих пятнадцати минут она говорила о своих кибер-пристрастиях, и конечно, разговор коснулся железа. Юзернейм, как это ни странно, играми особо не интересовался, но слушал с упоением, ибо после такого количества изложенной о себе информации, наконец можно было замолчать, тактично поддерживая диалог односложными ответами на автопилоте. Примерно тогда они вышли к перекрёстку кадашевской набережной и улицы большая полянка, где встали на светофоре. Эта широченная улица была полна машин и простилалась в мост, ведущий на вполне себе полноценно населённую часть суши известную как остров "Балчуг", а дальше виднелся выпуклым пузом второй мост, какбы продолжающий эту артерию в остальной город. «Необычное зрелище, — мысленно смаковал он, — вот она, серая столичная урбания в историческом антураже».
— И всё же я не пойму! Как можно обладать таким компом и ни во что не играть? Казалось бы, крутишься в этой сфере, а всё же делается для игр, для удовольствия!
— Игры мне уже давно безразличны. А мощности компа даром не простаивают – я держу в торренте около пяти сотен раздач, у меня почти шесть терабайт всевозможного
— Э, не будь такой букой, пират! Но я тебя поняла. Это похвальные стремления. Просто даже не задумывалась как-то о таких вещах.
— А какие у вас ещё есть хобби?
— Ой, только не удивляйся. Сейчас покажу...
Она достала смартфон и быстренько нашла фото, но не тут-то было – Юзернейм живо смекнул и резко отвернулся:
— Нет нет нет, мне нельзя увидеть часы! Скройте их как-нибудь, пожалуйста.
Света позабавилась с такой реакции и просто увеличила картинку на весь экран:
— Смотри, у меня в комнате террариум с пауком. Купила себе на день рождения два года назад и назвала его Лукрецием. На латыни название его вида звучит примерно как-то типа Авикулария Версиколор. Это потому что окрас очень интересный – за что я и выбрала. Ну и из-за неприхотливости ещё тоже, конечно. Раз в недельку балую его живым тараканом. Посмотри!
Они остановились и посмотрели коротенькое видео, где на переднем плане четко освещается мешанина из стружки, на которую падает отвратный толстый таракашка, и тут же из темноты за ним живо вырастает вдвое больший изумрудный комок с пёстрыми щетинистыми лапками, хватает добычу и проворно уползает обратно.
— Какая... Прелестная жуть!
— Сама балдею!
— А чему ещё посвящаете свободное время?
— Да как-то всему по-маленьку. Если не в онлайне и не в учебниках, то рисую или читаю... В смысле, Стивена Кинга, например. Иногда серьёзно оккупирую кухню и стряпаю что-нибудь вкусненькое! Ну ещё на гитаре побренчать могу... В общем ничего сверхъестественного.
— Только Лукреций.
— О да!
С правой стороны, через реку, поверх такого родного, будто бы питерского горизонта из плотного ряда маленьких зданий, надвигался явный грозовой фронт. Впереди, между рекой и низким, но ещё не тёмным небом, оказывались зажаты высокие опоры крымского моста. Парочке пришлось ускорить шаг. Тут же на телефон Светы пришло непрошенное смс от МЧС с очевидным прогнозом и доброй рекомендацией избегать шатких конструкций. Послышались раскаты грома. И хотя его зонт всегда проявлял себя с лучшей стороны, перспектива снова попасть под косой ливень была очень нежелательна.
Посему он озвучил предложение найти какое-нибудь заведение и переждать непогоду там. Согласно карте, в которую Йусернэйм смотреть отказался, точек общепита вокруг находилось достаточно. Выбор пал на заурядное кафе одной обширной сети, до коего они молча добирались быстрым шагом, озаряемые молниями. Справа была огроменная многополосная дорога, уходящая своим нутром в тоннель – это была подземная частичка садового кольца. За каких-нибудь сто пятьдесят метров до цели улица поднималась в горку, и опоздай они минут на десять, он мог бы славно промочить здесь ноги. Дождь уже начал, разминаясь, накрапывать тут и там; небо оглушительно треснуло и ударило бездонным басом по немногочисленным головам граждан, за которых отчаянно вступились сигнализации припаркованных машин.