Погребенные тайны (в сокращении)

Файндер Джозеф

Я подошел ближе и наконец увидел дом. Но света в нем не было. Не слишком многообещающе. Или это не то место, или Жуков уже исчез. А значит, Алекса мертва.

Я подошел еще ближе. Перед домом был широкий двор. Небо стало проясняться, и при лунном свете можно было разглядеть неровно заросшую лужайку.

И на полпути от сарая к дому в эту унылую лужайку врезался аккуратный участок свежевспаханной почвы. Прямоугольник футов десять в длину, фута три в ширину. Как свежая могила. Но земляного холмика, какие бывают на могилах, тут не было — земля

ровная, испещренная следами шин. На одном конце прямоугольника торчала серая хлорвиниловая труба.

Дом оказался старой, бурой, обветшалой развалюхой. К крыше была привинчена белая спутниковая тарелка. На вид новая.

В тени за сараем я понемногу разглядел очертания какого-то большого агрегата. Пригляделся поближе и увидел, что это экскаватор-погрузчик.

Я перевел взгляд на дом. Два этажа, маленькие окна. Свет не горит. На деревянном крыльце еще какой-то агрегат. Компрессор? Похоже на то. Так вот как он подает воздух к ней в ящик, или что у него там.

Значит, место то самое.

Минуту-другую я внимательно присматривался, не шевельнется ли что-нибудь в темноте. По моим прикидкам, я был примерно в трехстах ярдах от дома, на таком расстоянии из моего пистолета в цель не попадешь. А вот если там, внутри, сидит кто-нибудь с ружьем, ему триста ярдов не помеха. Стоит мне выйти на открытое место, и я превращусь в мишень.

Я вытащил сотовый телефон и позвонил Диане. Проговорил шепотом:

— Кажется, она здесь. Возможно, я вижу ее могилу. Отводная трубка торчит. По земле, по всем признакам, только что прошелся экскаватор.

— А Жуков?

— В доме темно. Я не могу быть уверен, что он там. Скажи начальству, что сомнений практически нет. Пусть едут сюда немедленно.

Я нажал на отбой и проверил, отключен ли звук. Затем подошел по запущенной лужайке к тому, что считал могилой. Вдруг весь двор осветился, меня ослепила вспышка света с двух сторон. Я растянулся на земле. Затем одним быстрым движением перекатился, остался лежать навзничь и прислушался. Ничего.

Очевидно, я задел в траве какую-то невидимую ловушку. Простейший датчик движения. И что теперь — он ждет, когда я поднимусь, чтобы как следует прицелиться при свете двух прожекторов? Через две минуты прожекторы погасли, и все погрузилось в черноту. Выстрела не было.

Отводная трубка была от меня приблизительно в сотне футов. Услышит ли меня Алекса через нее? Но тут я понял — если Жуков прячется в доме и наблюдает за Алексой по удаленной связи, то, что услышит она, услышит и он. Значит, нужно сначала обезвредить его.

Я вскочил на ноги и направился к дому.

Сбоку была дверь. Я пошел дальше, к фасаду. Машин перед домом нет. Ясно, что и его там нет, иначе я был бы уже покойником.

Но что, если Жуков просто бросил все и уехал? В конце концов, он же знает от связного Наврозова, что за ним охотятся. Зачем сидеть здесь? Можно бросить жертву в могиле, она так и так умрет.

Через заросшую лужайку перед домом к парадной двери была протоптана

тропинка. Никакого движения в окнах заметно не было, я открыл противомоскитный экран и потянул на себя дверь. Она тут же открылась.

Маленькая прихожая, низкие потолки, запах плесени. И сигарет. Я зашел, крадучись, держа «зиг-зауэр» двумя руками, резко повернулся влево, с пистолетом на изготовку, готовясь стрелять. Затем направо.

Ничего. Теперь у меня три пути. Дверь справа вела в маленькую гостиную. Слева была лестница. Прямо передо мной — еще одна дверь, которая, как я догадывался, вела в кухню и в заднюю часть дома.

И тут за этой дверью послышался чей-то голос. Женский голос, приглушенный, то выше, то ниже. Телевизор включенным оставили.

Я шагнул через порог, сжал тело, как пружину. Обвел взглядом комнату, поводя пистолетом слева направо.

Кухня была без окон, отгорожена от комнаты. Старенькая белая плитка «Дженерал электрик», производства сороковых годов. Белая фарфоровая раковина. В ней громоздились тарелки и чашки с остатками еды.

Я снова услышал женский голос, теперь гораздо явственнее — он шел из соседней комнаты. Из задней части дома. Не из телевизора.

Это был голос Алексы.

Я ворвался в комнату с пистолетом наизготовку.

— …ублюдок! — кричала она. И вдруг ее тон резко изменился. — Пожалуйста, о господи, ну пожалуйста, выпустите меня отсюда. Я больше не могу.

Ее голос шел из колонок компьютера. Черного компьютера «Делл», стоявшего на длинном деревянном столе. На экране я увидел знакомый крупный план Алексиного лица, зеленоватый свет — в точности как на том видео. Я едва узнал ее. Лицо у нее осунулось, глаза опухли так, что остались только щелочки, а под ними — темно-фиолетовые круги.

Перед монитором стояла клавиатура. Слева от нее — маленький, дешевого вида микрофон. Я включил его.

— Алекса? — сказал я. — Это Ник.

— Кто… кто это?

— Это Ник Хеллер. С тобой все будет хорошо. Я в доме. Совсем рядом. Слушай, Алекса, помощь уже идет, только молчи и лежи спокойно, поняла? С тобой все будет хорошо. Обещаю.

Я увидел в окне вспышку света. Автомобильные фары. Услышал рокот мотора, затем звук захлопнувшейся дверцы.

Это Жуков. Больше некому. Но я его не видел. Он остановился сбоку, там не было окон.

— Ник! Выпусти меня отсюда, Ник! — кричала Алекса.

— Он вернулся, — прошептал я. — Ты меня слышишь?

Она какое-то время молча смотрела на меня, потом кивнула и начала всхлипывать.

— Все будет в порядке, — сказал я. — Правда. Если ты не скажешь ни слова. Поняла? Ни слова.

Я схватил «зиг-зауэр» двумя руками.

Он войдет в дом через парадную дверь, так же, как и я. Это ясно по натоптанной тропинке. Но он не ожидает, что здесь кто-то есть. Это может дать мне временное преимущество. Я снова ощутил то странное спокойствие, которое так часто испытывал при столкновениях со смертельной опасностью: чувства обострены, реакции ускоренные.