Погружение
Шрифт:
— Всегда это поражает. Не знаешь, чего ждать.
— С людьми может происходить тоже самое. Не со всеми. Но это условие перехода. В зависимости от уровня мира внешность меняется. В более низком энергетически мире сложно поддерживать прежнюю форму. Поэтому и форма стремиться, хоть немного, но к более примитивной.
— А куда мы идем, он более высокий?
— Да, не очень, но выше.
— Значит, нам ничего не угрожает, и так понимаю, будет лучше?
— Нам точно лучше.
В этот момент Ульрих тяжко вздохнул. Я подошла к нему и обняла за плечи.
— Ты можешь отключаться?
— Не сейчас.
— Постарайся. Ты уже
— Это и беспокоит. Я привык контролировать ситуацию. А теперь бежать некуда. После отдыха я бы вышел, но сейчас силы на исходе.
— Что ты теряешь?
— Жизнь, интересную жизнь, которая только началась.
— Бери пример с Рика, — улыбаюсь я, — спокоен, как сфинкс.
Солнце зашло. Вечерние сумерки накрыли прибрежные заросли. Гладь воды теряет блики и покрывается клочками тумана. Проявилась Венера. Дед велит ждать. Чувствую себя рыбкой в пруду, по берегам которого сидят рыбаки и со спортивным интересом выжидают, боятся спугнуть. И интересна ты им только, пока не поймана. А потом на сковородку.
Уже не видно ничего — туман плотно лег. Дед командует — «Пора». Мы оставляем рюкзаки и садимся в лодку. Звуки разносятся далеко. На той стороне слышен чей-то разговор. Удалось загрузиться бесшумно. Рик на носу, я на корме. Егор Тимофеевич с Ульрихом на веслах, ко мне лицом. Им тесновато, но лучше что-то делать, а не просто сидеть.
Лодка неслышно зашла в туман. Берег исчез, потом скрылись черные верхушки на фоне звездного неба. Но туман не равномерный. Есть плотные места, а есть полянки. Сейчас мы почти на середине. Дед улыбается и подмигивает. Я так думаю, потому что у обоих видны только светлые бороды, но внимание чувствую.
— Подождем, — шепчет он.
— А Рик с нами пройдет? — я уверена, что так и будет, только хочу убедиться.
— Без него никак.
— И он изменится?
— Э, понимаешь, — дед хмыкнул, — ты девочка начитанная. Наверняка читала про песьеголовых рыцарей.
— Читала. Да что там рыцари! В Православной церкви целый святой есть с собачьей головой. Мученик Христофор, вроде. Рик, как он, станет?
— Не совсем. Рыцарей зря со счетов сбрасываешь. Раньше они оказывали серьезное влияние на знать и элиту. В нужные моменты сами играли ключевую роль в наших битвах и политике. Вера Абрамовна рассказывала про доспехи, там шлемы сделаны как раз под морду собачью или волчью. Им подражали. Про псов-рыцарей читала? Правда, это уже только использование имени и авторитета. Тогда они уже отказались от участия в наших делах.
— То есть, явление таких, — я подбираю слова, — людей с собачьими или волчьими головами было массовым явлением?
— Вот про людей, это правильно. Для них в нашем мире такая энергосберегающая форма. Если для определенного дела, ненадолго, то собачьей становится только голова. А если надолго, то в виде собаки или волка.
— Ты хочешь сказать, что Рик — человек?!
В этот момент раздался утробный вой. Или Зов. Требовательный и властный. Даже вода вокруг лодки задрожала мелкой рябью. Казалось, она разойдется и пропустит нас на дно. Через минуты Зов стих. Зато послышалось движение на противоположном берегу. Звезды поблекли от отсветов фонарей. Послышался рокот мотора. Рик не двигался. Вокруг нас еще спокойствие и туман.
В воде появилось легкое свечение. Сначала я подумала, что мне показалось, но оно расширилось пятном
«Я гарантирую безопасность» — донеслось из тумана. Мотор ближе. Дед с Ульрихом одним движением весел вывели лодку прямо в пятно. У него появился яркий ореол. И я вижу, что свет не связан с водой, а сам по себе. А еще он кипит, не вода, а он. Маленькие частички дрожат, и кажется, что свет кипит.
Мотор прошел мимо и разворачивается. Прожектор шарит в тумане. Приближается второй. Голоса рядом. «Здесь! Подходим к борту».
В этот миг лодка ухнула вниз. «Все-таки вода расступилась, — подумала я, — сейчас сомкнется». Действительно, нас обдал шквал воды. Ничего не видно. Зеленая мгла. Нет, стало светлее, но все это мозг отмечает краешком. Сейчас бы не захлебнуться. Светло-зеленая масса понеслась вверх, и я упала. Именно вниз и на воду.
Под ногами твердое дно. Я протираю ладонями лицо и фыркаю. Пытаюсь разглядеть, что вокруг. Мелькнула поначалу мысль, что прожектора со всех сторон, но это явно дневной свет. Оглядываюсь. Рядом Егор Тимофеевич — с бороды течет вода, бросается в глаза радостное возбуждение:
— С прибытием, внучка!
Он практически не изменился. Может, морщины расправились, или так показалось? Рядом с ним Ульрих. Удивленно озирается. На мое мнение, так стал чуть шире в плечах.
Повернулась налево. Ко мне идет мужчина. Маленькая бородка и усы. Зато волосы гривой цвета меди на закате. И абсолютно голый! Я замерла.
— Добро пожаловать, Маша! — голос густой, пробирающий до печенок.
Он поравнялся с улыбкой. Сложен хорошо, ростом меня выше на голову. Возраст не знаю, как тут определяется, но по нашим меркам около тридцати. Я обернулась ему вслед. На берегу озерка в отдалении его ждет целая делегация. Суровая. Мужчины с непонятными предметами в руках. Сразу поняла, что они воины, и что это оружие. Вот тебе и здрасте! Здесь то же самое?
— Это Рик? — произнесла я вслед.
Он повернулся.
— Меня зовут Ричампе. На английский манер для удобства — Ричард. Я скоро вернусь.
От воинов отделились четверо, поклонились Ричарду и направились к нам. Тот совсем не смутился наготы. Будто так и надо. Заросли скрыли их. Раздался тонкий свист. За ветками мелькнули какие-то повозки, скользившие почти бесшумно.
Четверка встала на берегу. Я повернулась за их взглядом к деду. Но смотрели они не на него.
Из воды поднимался еще один человек. Очевидно, ему пришлось лежать или сидеть, чтобы остаться сразу незамеченным. Он медленно двинулся к нам.
— Ты кто? — спросил Ульрих.
— Случайный попутчик, — ответил он на чистом русском, — можете звать меня Сакс. Не взыщите строго. Здесь у меня, как и у вас, есть шанс. Там — нет.
— Дед, что теперь?
— Выходим на берег. Будет что-то вроде карантина, пока решают разные вопросы о статусе каждого, куда и кого девать. Эти нас будут охранять.
Мы вышли из воды. Четверка раздвинулась, давая нам полянку. Мы уселись.
Солнце такое же, как у нас. Трава мягкая, шелковистая. По берегу растения с широкими округлыми листьями. Чуть дальше заросли со светло-бежевыми стволами. Листья длинные и острые, как у ивы, но больше раза в два. И шелестят при малейшем дуновении ветра. Майка на ветру быстро обсохнет. Взяла волосы в кулак, чтобы отжать. Они порыжели! Не совсем, но четко теперь медного оттенка. Зеркала, жалко нет. А смотреть на себя в озерко неудобно. Берег там пологий и мелко.