Погружение
Шрифт:
Мне стало обидно за собственную расслабленность, что-то теряю квалификацию. Очевидно же!
Вроде бы всё складно. Да не всё ладно. Любые хождения на тяжёлом катере по Енисею – это большой расход топлива. А запасы пополнять будет нелегко, портов поблизости нет. И не факт, что первая же разведка даст положительный результат. Может быть и так, что мне придётся совершать несколько рейдов, вплоть до дальних. Ну, сожгу я в вечных поисках удобного гнезда всю солярку, а дальше что?
Впрочем, можно остаться на месте и постепенно дичать.
Кому это понравится?
И вот тут-то и объявился
Ежедневные вечерние посиделки-планёрки, на которых мы истёрли в пыль множество самых разных вариантов нашего будущего, стали более нервными, даже ожесточёнными. Игорь настаивал на том, что нам надо найти Большой Бункер.
– А через год? – зло спросил я.
– Наладим контакты с другими общинами выживших, к тому времени они сформируются, а основная борзота перестреляет друг друга.
– Когда у продуктов выйдет срок годности, ага. – Я подбросил ещё.
– Что нам эти контакты дадут, милок? – поинтересовалась Элеонора Викторовна у Игоря. – Зачем мы нужны кому-то? Разве что чемпионат по нардам устраивать.
– Всё неправильно говорите, – буркнул дед. – Да я и сам только сейчас понял: надо заглянуть не на год вперёд, а на три! Крыши у хранилищ потекут и провалятся, зерно и мука испортятся. А мыши? О-го-го, сколько их разведётся вокруг складов и элеваторов! За ними и лисы-волки, они мышек любят. Топливо начнёт расслаиваться, техника – ржаветь, резина – сохнуть…
– Что-то больно мрачно вы сегодня фантазируете, Геннадий Фёдорович, – уныло произнёс Потупчик. – Хотя и правильно по сути. Безнадёга какая-то… Хорошо в больших городах, где есть метро, можно заново создать целый город.
– Не можно! – отрезал я. – Мы не в фантастической книге живём. Все метрополитены очень скоро будут до уровня ближайшей реки заполнены грязной водой, откачивающие системы встали, а их содержание очень затратно. Понимаешь? Кроме того, у меня нет ни малейшего желания доживать свой век в полумраке, да ещё и в обществе белоглазых детей подземелья.
– Зато снег не страшен! – парировал Игорь.
Снег – очень серьёзная проблема. В России зимы долгие. Интересно, почему авторы апокалиптических бестселлеров не задумывались над проблемой снегоборьбы? Хрен ты зимой куда проедешь на автомашине по дорогам, даже на гусеничных вездеходах будет непросто. Некому чистить полосу, мёртвая тема. Ищи лошадок и сани.
– Хорошо бы не отходить от Енисея, товарищи, – тихо молвила Закревская. – Он кормит. Но в районе Красноярска съедобной рыбы не будет.
– Если хоть какая-то будет, – махнул рукой дед.
Вот! Правду говорит девушка!
Только легче от этого не становится.
Неужели действительно на нас надвинулась страшное чудовище Безнадёга?
Будь я один, уехал бы в Норильск.
Сначала наведался бы в Красноярск, как планировал, огляделся бы там, разведал, а потом на Север.
Удивлены?
Через какое-то время жить плашмя мне надоело, и тут помог случай: я удачно вписался в классную компанию рыбаков и охотников. Люди с огромным опытом полевой жизни, большей частью пожилые, солидные. Я для них был просто мальчишкой, хотя изо всех сил старался показать свою пользу. Зимой на вездеходе с парой снегоходов ездили на дальние базы, порой за триста километров к северу. А там… Стада оленей, куропатки, заяц, подлёдная ловля – полный восторг! Летом – рыбалка на озёрах плато Путорана, святое дело. Изредка нам удавалось забрасываться в дикие края попутными вертолётами, связи у моих напарников были отменные.
Мои новые знакомые, ветераны Таймыра, много чего интересного рассказывали, помогая новичку понять уникальность феномена под названием «Норильский промышленный район». Центр района, раскинувшегося на сто пятьдесят километров, – собственно Норильск. Это обыкновенный город. Не поселок-переросток и не симбиоз города и деревни, как, например, Иркутск. Сплошная урбанистика. Часть города построена в старом питерском стиле. Здесь стоят металлургические заводы, в комплексе самые большие в мире, и рудники. Говорят, что суммарная протяженность подземных выработок приближается по длине к московскому метро. Работает аэропорт, Енисей относительно недалеко.
Норильск – шокирующий город, особенно для тех, кто увидел его впервые. Проспект и много широких улиц, линейная планировка. Да, тут есть милый исторический центр сталинской застройки в ленинградском стиле. Остальное – бетон с кирпичами. Здесь нет ни одного одно-, двух– или трехэтажного жилого дома, всё более девятиэтажки. Но Норильск – это не дома. Это другое…
Центр промрайона, сам город Норильск – сплошной технопанк. Дредноут. Броненосец «Ретвизан». Всё на виду, торчит во все стороны. Ничего не спрятано. Кругом виден масштаб производства – заводы, галереи, вспомогательные цеха, технологический транспорт, бесчисленные железные дороги, выбросы пара и дымящие заводские трубы. Сваи, ростверки, водоводы и металлоконструкции цехов – обнажённые мышцы самой серьезной металлургии.
Из любого южного города можно сделать белоснежный круизный лайнер. Из Норильска – только дредноут. Пока что нет альтернативных технологий. Космос в белое не облачается. Броня! Панели. Заклёпки диаметром в метр. Дредноут пыхтит, дымит, в щелях бьётся яростное пламя печей Ванюкова, электропечей и конверторов. Гидротранспорт в шесть ниток тащит с обогатительных фабрик подогретую пульпу, спаренные дизельэлектровозы тянут составы с рудой. Кругом груды металла. Брошенные цеха, ждущие разделки. Рудольф Дизель, наверное, полюбил бы этот город. Люди как губку, выжимают последнее из его древнего изобретения, ибо других так и не появилось. Нет фотонных двигателей. Есть технопанк. Город не напяливает на себя стелс-экраны, он не прячется. И тем пугает новичка.