Погружение
Шрифт:
Вечером пришёл гонорар. Триста тысяч в пересчёте на нормальные деньги.
И сообщение: «Если есть ещё, мы готовы выплатить Главный приз».
«Ок!» — написал он в ответ.
***
Лучшее будущее, о котором только мог мечтать журналист, наступило. Денег будет много. И что? Настало время спокойно пожить в сытом настоящем? Нет, мысли его по-прежнему обращены в будущее. Но о чём мечтает он нынешний?
— О счастье?
— Конечно!
— О жизни с Эльзой и их ребенком?
— Безусловно.
— О самореализации?..
— Какое коварное слово! Есть в нём какой-то скрытый подвох. Что это? Книга, которую он пишет? Или общественное признание, о котором мечтает каждый писатель? Или... месть?
Наконец это слово произнесено.
Что бы он не делал во все отпущенные ему годы жизни он всегда будет вспоминать о пациентах клиники, лишённых разума и разделанных на органы в корпусе «Ф».
И ещё о безнаказанности людей обрёкших их на эту участь, о заказчиках. Даже возмездие врачам его заботило меньше.
Смириться, пустить всё на самотёк — равносильно стать соучастником.
Оставить документы себе и наказать каждого персонально?
Тогда о щедром предложении от редакции можно забыть.
Глава 66 Искушение
Решить эту проблему возможно. Надо только правильно распорядиться оказавшимися в его распоряжении документами. “В их с Эльзой распоряжении”, — поправил он себя.
Герман был в комнате один. Эльза пошла поработать в компьютерный зал при библиотеке. И он растянулся на кровати. Но при этом не отдыхал и уж тем более не ленился. Он напряжённо мечтал, строил планы, фантазировал:
«Они с Эльзой станут путешественниками без багажа. Будут переезжать из города в город из страны в страну.
Разоблачить всю эту чудовищную систему нам, конечно же, будет не под силу. Но наказать шантажом заказчиков клиники можно попробовать. Мы просто будем предлагать им выкупить рукопись, довольно однотипного рассказа, в котором Герман будет менять имена пациентов Клиники и некоторые детали. Герой рассказа — жертва заказчика, попадает в клинику, там его сводят с ума и в конце он умирает под ножом хирурга.
«Пускай они остаток жизни проведут, ожидая разоблачения, и пусть платят за то, что совершили!» — рассуждал Герман. Платить они будут, естественно, Герману.
Бесконечно долго это предприятие, безусловно, существовать не сможет. Наверняка найдётся кто-то, кто сопоставит детали почтовых отправлений и денежных переводов. Несомненно, однажды возникнет угроза разоблачения. Тогда они свернут работы на этой благодатной ниве. А в качестве справедливого наказания оставшимся мучителям, они с Эльзой передадут все документы в государственную службу безопасности. Пусть дальше они думают как использовать информацию».
На этой приятной мысли он задремал. Снились ему дорогие отели, пляжи, пальмы и они с Эльзой. Богатые, загорелые и счастливые.
— Эй! Ты чего? Спишь что ли? Я вообще-то с тобой разговариваю.
— Нет конечно! — встрепенулся Герман: — Я так, вытянуться захотел.
— Вот что я тебе говорю. После нашего шумного побега, документы, отнятые у профессора уже не могут гарантировать нам защиту от преследования. Слишком уж многим известно о самом их существовании. Теперь обладание информацией опасно для нас самих, — рассуждала Эльза вслух.
Герман не перебивал.
— Полиция и власти на месте сами, наверное, разобрались, что к чему. Хотя они и не знают имён всех пациентов, прошедших через Клинику, у них есть те, кто сейчас находится на «лечении». Поймут ли они суть «лечения»? Сомневаюсь. Будут ли копать глубже? Вряд ли. Наверняка, найдутся влиятельные люди, мечтающие похоронить это расследование. А после пожара полиции удобнее думать, что архивы уничтожены. Так что с этой стороны угрозы для нас нет.
— Зато об этих документах знают организаторы Клиники. Они-то за нами и будут охотиться. Родственники и заказчики загубленных пациентов, тоже почувствуют угрозу, и некоторые из них попытаются действовать самостоятельно, опираясь на доступные им ресурсы, будь то мафия, полиция или спецслужбы.
— И, конечно, сами спецслужбы, представляешь, какие возможности для вербовки и шантажа они могли бы заполучить? А сотрудники твоей редакции? Они тоже какие то мутные.
— Согласен и они тоже. Хотя последние поступили мудро, щедро заплатив нам за единственную папку. Теперь они могут рассчитывать, что когда нам понадобятся деньги, мы снова обратимся к ним. И сейчас они выжидают.
— Что же делать с этим токсичным архивом? Опубликовать, передать в руки журналистов? Сдать властям? Или лучше продать? Оптом или в розницу? Можно, наконец, просто уничтожить?
— Но окажемся ли мы в безопасности, после того как избавимся от документов? Ведь кто-то всегда будет подозревать, что мы сохранили копии.
— Только открытая публикация! Хотя даже тогда мы не будем в безопасности. Нам могут мстить. А всё, что мы опубликуем, может быть зачищено, как недавнее видео из Клиники.
— Скрыться? — предложила Эльза.
— Самое разумное решение. Не простое, конечно. И временное. Я не хочу чтобы мы прятались всю оставшуюся жизнь.
— Надо создать нам новые личности.
— Даже спецслужбы не всегда преуспевают в этом. Нам надо найти способ войти в этот мир непредсказуемым оригинальным образом.
— Не забывай, скоро мне придётся выйти из тени. Не могу же я рожать в подполье. Нашему ребёнку потребуется имя и документы, в которых будут записаны мама и папа.
— Значит, мы должны успеть до того.
— Нам надо хотя бы на время исчезнуть, затеряться где-нибудь в провинции.
— И что, будем жить потихоньку и плесневеть?
— Ну, мы могли бы заполнить свободное время правосудием, местью за всех замученных в клинике пациентов.