Погружение
Шрифт:
— Поздравляю вас, дети мои, теперь вы муж и жена. Аминь.
— Охренеть!
— ...А что так можно было?
— Я просто опустил некоторые формальности.
— А если бы я отказался жениться, — поинтересовался Герман.
— Тогда на стол, и лоботомия. Шучу, конечно.
— Не смешно.
— Папа, как же ты это устроил? И нас предупредил, и документы, и эта машина.
— Да так... Связи. В отличие от вас, молодёжь, я давно и основательно подготовился к переходу на нелегальное положение. У меня есть и счета в разных банках и запас паспортов. Были документы и для тебя, Эльза… Вот на тебя, зятёк, я не рассчитывал. Пришлось решать проблему по ходу дела. К счастью, кое-кто был мне сильно должен.
— Потихоньку шантажируете заказчиков клиники?
— Наоборот.
— Это как же?
— Вы всё равно не поверите, — голос папы умолк, а потом, как бы решившись, продолжил: — Мне удалось спасти пару-тройку пациентов.
— ?
— По документам они умерли и кремированы. А по факту я их маленько «по-настоящему» подлечил и тайно вывез из клиники.
— То есть Вы партизан, типа в сопротивлении состояли? Не верю!
— Ваше право. Не настаиваю, — пожал плечами Фишер: — Но я не всегда был хирургом, в основном я нейробиолог.
— Гениальный нейробиолог! — уточнила Эльза.
— Ну, это только мы с тобой так считаем, — скромно сказал Фишер.
— После того, что вы хотели сделать со мной, Вы для меня навсегда маньяк и садист.
— Что касается наших с тобой отношений, сынок. Тебя я тоже предполагал спасти, сымитировав твой переход в растительное состояние.
— Ну-ну... — иронично поддакнул Герман: — … Папа!
— Если бы я изобразил, что ты просто умер, то тебе бы сделали вскрытие, в тот же день. Тем бы дело и закончилось. А вот в качестве живого безмозглого овоща, ты мог бы отлежаться в безопасности некоторое время.
— И зачем бы я себе был нужен без мозгов? Или Вы собирались их мне потом назад закачать? Прям, Гудвин великий и ужасный.
— Да не собирался я забирать твои мозги! Тоже мне ценность. Это была легенда. Прикрытие.
— Так и поделились бы со мной своей легендой, хоть намёком! Я ведь мог умереть от страха.
— И что, ты бы сумел сыграть на камеру настоящий ужас? Ты и так-то, на мой взгляд, вёл себя излишне храбро. Пришлось даже картинку на стену вешать. Помнишь?
— Хотите реабилитироваться, загладить вину? Не выйдет! — Герман впервые в жизни открыто, в глаза, обвинял человека: — Даже если это правда и про меня, и про спасённых пациентов, на Ваших руках слишком много крови.
— А сколько будешь готов пролить ты, оберегая собственную дочь? Впрочем. Пусть будет так, — и после небольшой паузы добавил: — Тебе, много ночей предстоит переспать с тем, что ты уже знаешь, чтобы понять и судить.
— Мы... Я — теперь должник перед вами?
— Если бы вас схватили, я бы никогда не увидел своего внука.
— Или внучку!
— Это даже лучше. Всё, о чем я прошу — возможность общения с внучкой.
— Или внуком!
— Точно. Прошу, не исчезайте из моей жизни. И не вычеркивайте меня из своей.
— Конечно, па! — искренне воскликнула Эльза.
Герман сурово промолчал.
— Спасибо.
***
— Похоже, полицейская операция заканчивается.
— Давайте расстанемся здесь, — предложил Герман.
— Хорошо, как скажешь, — согласился Фишер, а потом, обернувшись к дочери, сказал: — Эльза, у тебя есть мой номер телефона. Звонить на него безопасно.
— Свяжемся, когда всё уляжется.
— Хорошо. Живите смело. Отпечатков Ваших пальцев нет ни в одной картотеке мира, ДНК, тоже. Стоит остерегаться программы распознавания лиц и биометрии глаз. Ну, тут уж вы сами.
— Спасибо, па!
— Денег я вам много не дам. Вот если бы Архив был у вас... Надеюсь, вы его надёжно спрятали?
— Архив сгорел, в новостях объявляли, — запротестовали они хором.
— Ну-ну. Сгорел, так сгорел.
— И чего это Вы такой покладистый нынче?
Фишер протянул на прощание руку Герману. И тот, поглядев ему в глаза, ответил рукопожатием.
— Тогда, когда мы с вами разговаривали в парке, когда Вы были Рыбаком...
— Что?
— Это были Ваши слова или текст автора сценария?
— Какая разница, кто придумал и кто озвучил текст. Важно как ты его понял.
— И всё же я спрошу. Я сразился с богами?
— Ты познал этот мир, как он есть. Ты понял и победил себя. Ты стал изгоем. Так что, всё как обещано. Правда, в плане не было девушки. Считай, что ты победил и тебе достался приз. Или тебе просто повезло. Береги её... А того мозгляка, которым ты был, когда мы встретились на набережной, я бы и секунды не потерпел рядом со своей дочерью.
— Куда Вы теперь?
— Кормить голубей.
***
— Давай съедем, наконец, из этой общаги в приличное место, в гостиницу, например. Мы солидные люди и законные супруги.
— Я бы даже дальше пошла, давай и город сменим. Во-первых, тебя здесь могут узнать.
— А во-вторых?
— Во-вторых, у нас не было медового месяца.
— Нам одного чемодана хватит? — спросил он, останавливаясь перед витриной магазина.
— Лучше два. Я хочу купить и купальник. Я давно себе ничего не покупала, — развернула его в сторону торгового центра Эльза.
Мысль? Нет, что-то более мимолетное промелькнуло в голове Германа. Он оглянулся. Витрина? Нет, не она. Отражение! Вот, что смутило его. Герман пригляделся. Они с Эльзой. Конечно же это они. Как же странно пыльное стекло искажает реальность.
Глава 68 Пляж
Они беззаботно наслаждались солнцем, морем, свободой и друг другом. Так прошел месяц, начался второй. Они были прежнему счастливы.
Но нельзя же сделать отдых основным занятием и смыслом жизни. Эльза всё дольше зависала в своём смартфоне, да и Герман начал задумывался, что пора бы закрыть гештальт — разобраться с документами профессора. Недописанная книга тоже как старый друг терпеливо поджидала, когда же он ей займётся.