Похищение феи. Ночной и недоброй!
Шрифт:
Бултых! Все? В воду грохнулась? Нет, вроде чем-то шуршит. Раздевается! Уррры! Она там голая, а я здесь? Одетый? Ррр! Не могу! Умру! Где то успокоительное? Было же второе ведёрко в шкафу! Отвлекусь, чтобы напиться, а Надя в этот момент потонет. Нет, лучше уж постою.
Шуршит. Не полезла купаться. Лапочка моя. Ну и где ее ночной наряд? Хочу на него посмотреть. Надеяться особо не на что, это я уже, кажется, понял. Но на моей фее и балахон будет смотреться восхитительно, я уверен.
Идёт! Отступил от двери на несколько шагов, чтоб не обнажать своего интереса.
Вышла. Ну? Хоть скажи что-нибудь, дай повод "отвлечься" от бумаг и на тебя посмотреть.
– Людовик, а почему в комнате нет ваз?
– Что?
– вскинул голову я слишком резко. Нижняя челюсть просто не успела выполнить тот же маневр. Уверен, именно поэтому я остался сидеть с распахнутым ртом.
Никогда не ценил постельных изысков. Переодеваний и прочих глупостей. Но сейчас готов отгрызть себе хвост за возможность коснуться.
Тренировочный костюм молодого стража смело обтянул стройную фигуру. Длинные тонкие ножки, сладкие бедра, выразительную талию и даже грудь. Ткань лёгкая, как и всегда для такой одежды. Почти прозрачный на свету лен.
– Ваз в спальне нет. Я так люблю цветы. Может быть, ты прикажешь принести несколько ваз и поставить их ближе к моему изголовью?
– Да, конечно.
Ошалело наблюдаю, как она подходит к столу, наклоняется над письмами. Пытается прочитать, что написано на корешке лежащей тут книги.
– Не знаешь, почему я стала понимать слуг, а текст не понимаю?
– Не знаю. Наверное, джинны что-то наворожили, чтоб все в замке говорили на твоём языке.
– Ясно. Они странные. Смотрят на меня как-то непонятно. И тянут это свое раскатистое "Госпожаааа". Не знаешь, почему?
– Они тебя уважают, - боятся они тебя. Думают, что ты подожгла мою несчастную шкуру.
– Спокойной ночи. Без телефона так непривычно. И почитать нечего. Может, у тебя есть книга с картинками? Хочу пролистнуть перед сном.
– Бери все, что хочешь!
– Нет, так будет неправильно. Вазы скоро принесут?
– Я сейчас прикажу, - высунулся я в коридор и мгновенно отдал распоряжение, дежурившим у спальни стражам. Дань традиции. Замок всегда охраняют, даже мой. И тем более теперь, когда в нем поселилась беззащитная хрупкая фея.
– Спасибо, - забралась она на ложе, - я попытался шагнуть следом, - ложись спать, уже поздно. Тебе дать подушку?
– Мгум.
– Держи, эта подойдёт?
– протянулась ко мне тонкая соблазнительная рука.
– Очень.
– Жаль, что почитать нечего. И ты не обернешься. Я бы с удовольствием поперебирала чешуйки на твоём хвостике. Это так успокаивает.
– Уррр.
Устраивается в моей постели. Одеяло поправляет. Подушку взбивает. Желанная, любимая, хрупкая. Больше смотреть на нее не могу. Иначе... Ох. Рухнул на пол в изножье постели. Просто чтобы больше не видеть соблазна. Ещё и подушка под головой пахнет ручкой феи. МММ! Пережить бы мне эту ночь!
Джинны влетели без стука. Хмурые. В руках по нескольку ваз. Цветы пышные, громоздкие, но они хоть
– Господин, - тянет Алсан.
– Ставь, куда Сиятельная прикажет.
– Господин, принести вам циновку?
– Нет!
– Но как же вы на полу.
– Людовику это полезно, - отрезала Надя, - ставьте поближе ко мне.
Боюсь даже представить, что подумали джинны. Спальня хозяина захвачена женщиной, а сам он вынужден устроиться на полу. Как бы не случилось в моем замке бунта.
Вслушиваюсь в шебуршание на своем ложе. Любимая женщина взбивает подушки, расправляет одеяло, поправляет перину... А меня рядом нет, чтобы ей помочь! Так может…
– Дорогая, позволь я тебе помогу?
– стараюсь скрыть всю кипящую во мне страсть за щитом спокойного светского тона.
– Нет!
– полный страха вскрик бередит душу, будит зверя во мне. Спасти, защитить, укрыть под своим крылом самое дорогое и потом сполна насладиться. Но как спасти ее от себя самого? Вздыхаю, сминая свою подушку и в клочья рву тонкую ткань. Перья и пух сыплются на пол. Что, если я и фею свою точно так же могу покалечить? Может, не зря она боится очутиться в захвате моих рук? Но ведь я буду нежен. Постараюсь не навредить.
– Что случилось?
– дрожащим голосом спрашивает она, и я обмираю от жажды. Драконовой жажды обладания тем, что мое. Что предназначено именно мне самими богами.
– Ничего. Пойду, освежусь перед сном. В спальне душно.
– Открой окно.
– Тебя продует, любимая. Ночью в горах прохладно.
– У меня теплое одеяло.
– Спи!
– срываюсь на рык. Нельзя. Но ничего не могу с собою поделать. Почти выбегаю за дверь купальни. Фея. Не сметь ее тронуть. Нельзя. Нужно приручить, приучить к заботе и ласке.
Сбрасываю с себя всю одежду, со всего маху прыгаю в холодную воду и тут же оборачиваюсь драконом. Так надёжнее. Зверем я для нее не настолько опасен.
Надя
Лежу, прислушиваясь к тому, что происходит в купальне. Кто только придумал сделать такой опасный бассейн? До ушей доносится плеск воды и редкие рыки. Что, если Людовик там сейчас тонет? Не должен, наверное, все же дракон. Хотя он сказал, что с погодой творится что-то неладное, что мешает ему обернуться. Нет, ну не может же он утонуть?
Вся извертелась на мягких шкурах. В спальне слишком тепло. И даже душно немного. Подушек гора, и никак не удается выбрать удобную. Все не то и не так.
Зарылась носом в белье и ощутила запах мужчины. Жаркий, притягательный, зовущий, точно такой же, как и сам его обладатель. Аромат не баюкает, наоборот, он доводит до исступления, до горячего огня нестерпимой муки желания. Пряный, вольный, сильный как ветер. Кажется, им наполнена вся комната. И дышать здесь нечем, кроме страсти, кроме неутоленной жажды прикосновения. Чудится, скрипнет дверь, покажется на пороге мой истинный, мокрый после купания, в стекающих по коже каплях воды, разгоряченный, с одним только полотенцем, повязанным вокруг сильных бедер, сама не устою. Наброшусь и ...