Похищение норки
Шрифт:
— Ну и что же?
— Сорвалось. Я никогда не начинаю дела, если не уверен в успехе. Надо было ждать, а пока я истратил все деньги.
— Две тысячи?! На что?
— На то, — Гризи показал на бутылку виски. — И это, — он ткнул пальцем в сторону сочного бифштекса на плите. — Деньги протекли сквозь пальцы… И я был должен полсотни Корнелии. Нужно было рассчитаться с ней, чтобы она могла внести очередной взнос за медицинское обслуживание.
— Думается, она могла бы обождать с деньгами, — зло бросила Лоис, — во
— Ничем она мне не обязана! Корнелия даже не родная нам, хотя воспитала и вырастила нас. Это мы обязаны ей.
— Тебе удастся рассчитаться с Берри?
— Без труда. Завтра он получит свои деньги.
— Почему ты скрыл от меня, что должен ему такую большую сумму?
— А зачем было говорить? Двух тысяч у тебя нет, а я не хотел волновать тебя.
— Гризи, Гризи, ведь Берри вспыльчив, как динамит. — Она взяла Гризи за руку. — Он ничего тебе не сделал?
Гризи Дик опустил глаза.
— Несколько дней назад ударил рукояткой пистолета. Пригрозил, что убьет, если я не верну ему долг.
— Гризи, почему ты мне не рассказал?.. О Гризи! А я еще накричала на тебя… Гризи, я боюсь, мне страшно.
— Ничего не бойся, все будет в порядке. — Он налил себе виски. — Теперь мне осталось только выручить хорошую цену за свой товар.
— Ты хочешь сказать, что если бы дело не выгорело, Берри Пип убил бы тебя?
— Да.
— О Гризи… — Лоис схватилась за голову. — А если тебе не удастся разделаться со своим товаром? Что тогда?
Гризи Дик приложил указательный палец к виску и имитировал звук пистолетного выстрела.
VI
Папаша Саччини обтер руки о комбинезон. Он проделал уже большую часть работы, и от этого ощущал в себе прилив гордости. Он вспомнил про жену. Обычно она звонила по нескольку раз за вечер, беспокоясь о его самочувствии. Видимо, звонила и сегодня. Да, сердце у него пошаливало. Жена давно уговаривает его перейти на пенсию и уехать в деревню. Но он не соглашается: Джонни остается два года до окончания нью-йоркского городского колледжа. Его сыну не придется быть ночным сторожем…
Старик поднялся из подвала в вестибюль. Уже стемнело, и на улице зажглись фонари. Папаша Саччини вытащил из кармана старые часы, купленные в незапамятные времена за один доллар, — было около половины девятого. Затем он закурил сигару — это было единственное излишество, которое он себе позволял.
Напротив дома стоял лимузин кремового цвета. Он подивился — неужели кто-нибудь из полицейских приобрел новую машину. Папаша Саччини знал почти все автомобили, которые стояли на Тридцать первой улице по ночам, но никак не мог припомнить кремового «понтиака».
Старик поднялся по лестнице на третий этаж. Свет он не зажигал, и без того хорошо зная дорогу к телефонной будке. Ответил сын.
— Это ты, Джонни? Почему ты сегодня дома? — спросил папаша Саччини.
— Нужно позаниматься, вот я и остался.
— Умница. А как мама?
— Хочешь поговорить с ней?
— Да, передай ей трубку.
Он услышал, как Джонни позвал мать. Вдруг старик почувствовал, что по коридору потянуло сквозняком. Он выглянул из будки, и ему показалось что-то неладное у двери, ведущей в фирму «Шапиро и сын».
— Джиованни, — раздался голос его жены, — это ты, Джиованни?
— Я.
— Я все время звонила тебе, но никто не отвечал. Я подумала, уж не случилось ли что-нибудь.
— Все в порядке, мать, ложись спать. И не беспокойся, ведь ты же знаешь, что… — из помещения фирмы «Шапиро и сын» послышался шум. — Обожди минутку, — сказал он и, положив трубку, направился туда. Дверь была отперта. В нижней панели зияла дыра. Он зажег свет и увидел в мастерской человека, прижавшегося к стене.
— Что ты тут делаешь? Какого черта тебе здесь нужно? Я сейчас вызову полицию! Ишь, чего выдумал!
Старый Саччини направился было обратно к телефону, но ему не удалось уйти далеко. Его остановила пуля, вонзившаяся в спину и вырвавшая огромную дыру в груди.
Телефон не был разъединен. В трубке раздавался истерический голос жены папаши Саччини, выкликивающей имя мужа; затем чья-то рука опустилась на рычаг, и в тот момент госпожа Саччини уже была вдовой.
VII
Лейтенант Фурньер вошел в дежурное помещение.
— Какого черта ты меня вызвал?! — обратился он к сержанту, который поднялся из-за стола при его появлении.
— Произошло убийство, сэр. Я подумал, что вы не пожелаете остаться в стороне.
— Как раз напротив — мечтаю остаться в стороне. Убийства совершаются ежедневно. Может быть, ты думаешь, что бандиты убивают только в служебное время? Мог бы не звонить мне. Ну, ладно, раз уж я здесь — вызови дежурную машину, я могу позволить себе потратить немного бензина налогоплательщиков.
— Машина не понадобится, сэр. Это рядом.
— Рядом?
— В Варвик-билдинге.
— Кто убит?
— Ночной сторож.
— Папаша Саччини?
Фурньер знал старика уже много лет.
— Да. Воры прикончили его.
— Как же они проникли туда?
— Вырезали стекло в двери, выходящей в переулок.
— А сигнализация?
— Не сработала.
— Ведь дом обвит сигнальными проводами словно рождественская елка! Скорее всего, вы просто не услышали сигнала, ребята!
— Уверяю вас, лейтенант, сигнала тревоги не было.
— Хорошенькое дело, ограбление под самым нашим носом, убийство в двадцати шагах от полицейского участка! Представляешь, как мы будем выглядеть, когда об этом станет известно?