Похищение Софи
Шрифт:
– Но он видел здешнего призрака своими глазами.
– В самом деле? – озадаченно протянул Родерик. – Ах этого? Ну да. – Он негромко рассмеялся. – Так вот почему вы любите копаться в земле, мистрис? Мы ведь говорили вам, в Глендун е ничего не растет. – Родерик покачал головой.
– Но почему?
– Это место бесплодно. Давным-давно, когда умер один из первых лордов Глендуна, а вместе с ним и его возлюбленная, на замок обрушилось страшное проклятие. Говорят, здесь так ничего и не вырастет, пока…
– Пока что? – Софи взяла в руки сданные карты и сложила их веером.
Родерик недоуменно пожал плечами:
– Пока
Услышав скрип открывающейся двери в дальнем конце зала, Софи тотчас обернулась. Лицо ее радостно вспыхнуло. Она ожидала увидеть Коннора, но перед ней стояла улыбающаяся Мэри.
– Я наполнила вам ванну, мистрис, – сообщила миссис Мюррей, залившись краской. – Там не так уж много воды – чан не слишком велик. Вы, наверное, хотите помыться, проработав весь день в саду? Я добавила в воду моего лучшего мыла, – с гордостью добавила Мэри, – с лепестками лаванды и розы.
– О! Спасибо, Мэри, – радостно откликнулась Софи и посмотрела на свои руки. Она долго оттирала их на кухне, но садовая грязь, казалось, намертво въелась в кожу.
– Вы выросли здесь, в долине, а значит, привыкли держать себя в чистоте, как принято у нас в Шотландии. Мы ведь не французы какие-нибудь, чтобы вовсе не следить за собой.
– О… спасибо, – повторила Софи, стараясь не рассмеяться.
– Вы найдете чистые простыни и одежду в гардеробе, в спальне лорда, а ванна ждет вас на кухне. Там теплее всего.
– Я сейчас же спущусь туда. – Софи повернулась к Родерику: – Спасибо вам за уроки карточной игры.
Родерик улыбнулся и помахал девушке рукой. Софи поднялась в спальню, чтобы захватить чистые простыни и что-нибудь из одежды. Как истинная дочь Шотландии, она действительно любила чистоту. Если, конечно, верить Мэри. После работы в саду у Софи одеревенели плечи и ныла спина. Мысль о горячей благоухающей ванне казалась девушке на редкость соблазнительной.
Коннору пришлось едва ли не драться с Нейлом у ворот Глендуна. Мюррей ни за что не желал оставлять своего лорда и не верил, что тот обойдется без его помощи.
– Со мной все хорошо, – раздраженно рычал Коннор. – Какого дьявола, Нейл? Оставь меня в покое! Рана пустяковая, – настаивал Киннолл, прижимая руку к окровавленному боку.
– Дурак чертов, – огрызнулся Нейл. – Я же видел, сколько крови из тебя вытекло.
– Ерундовая царапина, – настаивал Коннор.
Во дворе показались Мэри и Родерик, а вместе с ними все четыре собаки. Пока Коннор трепал косматую шерсть Коллы, а терьеры и спаниель с бешеным лаем прыгали вокруг него, Нейл рассказал жене и сыну, что случилось. Мэри хотела немедленно перевязать рану, но Коннор решительно отказался.
– Я в полном порядке. – Он подтолкнул семейство Мюррей к воротам и попрощался, пообещав, что пойдет в дом и ляжет в постель. – Идите домой, уже поздно. Сон залечит рану гораздо быстрее, чем бинты, посеет [8] * и добросердечные друзья.
– Позволь жене позаботиться о тебе, – напутствовала его Мэри. Она понимала гэльский, на котором разговаривали остальные,
8
Напиток из горячего молока, вина, эля или других спиртных напитков, часто с пряностями и сахаром.
– Ма, – начал было Родерик, но Мэри сердито ткнула его локтем в бок.
– В кухонном буфете найдешь бинты и целебную мазь, – добавила она. – Виски там же, на полке. Твоя красавица жена позаботится о тебе.
– Очень хорошо, – проворчал Коннор.
Он вовсе не собирался показывать рану жене. Во-первых, не хотел волновать ее, а во-вторых, не желал выслушивать женские причитания. Если бы Софи заинтересовалась не его раной, а им самим, что ж, он нашел бы в себе силы не разочаровать ее. «По крайней мере к утру», – решил Киннолл, немного подумав.
Он закрыл ворота за семейством Мюррей, хотя те еще продолжали ожесточенно спорить, потом задвинул засов и направился к дому. Выпроводив друзей, Коннор повеселел, но рана по-прежнему причиняла страшную боль.
Киннолл не любил быть в центре внимания и с детства ненавидел, когда над ним тряслись. Суета и квохтанье выводили его из себя. Даже истекая кровью, он не желал признавать, что нуждается в помощи, что болен и слаб, что проклятая английская пуля все-таки достала его. При мысли об этом Коннор готов был реветь от бешенства.
Собаки тоже подняли суету, прыгали вокруг хозяина и жалобно скулили. Окружив Коннора, они тыкались мордами ему в ноги, повизгивали, лизали ладони. Серый волкодав прижался к хозяину, предлагая опереться на его мощную холку. Осторожно, чтобы не споткнуться о вертящихся под ногами терьеров, Коннор положил руку на шею старому псу и побрел к дому, стараясь не слишком наваливаться на верного волкодава.
Держась рукой за бок и тяжело дыша, он в полной темноте с трудом пересек двор. Одному Богу известно, как ему удалось взобраться на проклятый холм перед замком, но теперь Коннор был почти у цели. Оставалось лишь преодолеть лестницу, а там его ждала постель. «В конце концов, можно выспаться и на теплом кухонном полу», решил он.
На черном фоне стены отчетливо выделялся светлый прямоугольник кухонной двери. Еще несколько шагов, и Коннор, пошатываясь, переступил порог.
Кухня оказалась пустой, хотя в очаге все еще горел огонь. У самого очага стоял деревянный чан с горячей водой. Вместе с горячим паром до Коннора донесся нежный цветочный запах.
«Благослови Господь Мэри за то, что оставила ванну, полную горячей воды, да еще с цветочным ароматом», – подумал Киннолл.
Обычно он купался в холодном озере или речке, а то и наскоро обливался водой из ручья. Как и многие горцы, Коннор любил чистоту и не считал, что частые купания вредят здоровью. В Глендуне деревянный чан с горячей водой приберегали для холодных зимних вечеров. Увидев его посреди кухни, Коннор решил, что Мэри приготовила ванну для Софи, а та оставила после себя горячую воду для мужа. Приятная неожиданность. Ведь именно этого ему и хотелось сейчас больше всего на свете – смыть с себя грязь, кровь и усталость.