Похищение столицы
Шрифт:
— Ну, ну — озеро Севан — мальчик Вартанян, показывай нам свои золоченые апартаменты, где тут находится наш человек Олег Гаврилович Каратаев.
— Какой еще Каратаев? Не видел я никакого Каратаева. Ваши охранники его спрятали, а на меня валят. Ваши это фокусы, сами и разбирайтесь!
Катерина обежала все комнаты, заглянула под кровати, за все портьеры, во все углы — Олега не было. Она и без того едва держалась на ногах от волнения, а тут и совсем ноги ее подкосились. Она на минуту даже присела в кухне на угол диванчика. Сердце ей говорило: с Олегом случилась беда и, может быть, непоправимая.
В кухню зашли оба генерала, Старрок крикнул:
— Олег Гаврилович! Отзовись!..
Квартира
— Из соседнего подъезда люди выходили?
— Минут двадцать назад подъезжала машина скорой помощи и в нее внесли человека, закрытого простыней.
Сказал и осекся: «Это же мог быть Каратаев!» О том же подумали оба генерала и Катерина. А Муха подступился к Вартаняну:
— Говорите правду, и это облегчит вашу участь. Если же будете врать, получите двадцать лет строгого режима.
Тем временем Тихий подошел к подозрительному месту в стене спальни и двинул по нему плечом. Стена подалась, лязгнули запоры — тут была дверь. Вартанян закричал:
— Не надо ломать! Я все расскажу. Тут были люди — их прислал Автандил. Они схватили моего соседа, что-то прыснули ему под нос и унесли. Это все, что я знаю. Ей-богу! Кто эти люди, куда повезли — ничего не знаю. Автандил знает. Он наш человек, кавказский барон — мы все его люди.
Старрок позвонил дежурному по своему отделению, спросил, у себя ли Автандил? Нет, его не было на месте. И на квартире его нет. Может быть, он находится в пути.
Генерал позвонил по сотовому телефону. Но Автандил и с дороги не отвечал. Было ясно: он скрылся.
Г енерал Муха позвонил в ГАИ, просил усилить контроль на дорогах, сообщил приметы Объекта.
Началась обычная в таких случаях операция по поимке похитителей.
Вартаняна арестовали.
Катюша едва держалась на ногах. Силы ее покидали. Она вдруг вспомнила: «Москва-Мадрид». Схватила за рукав Старрока:
— Поезжайте в Быково, а я во Внуково. Рейс: «Москва—Мадрид». Задержите, проверьте — там наш Объект! Я слышала, как говорил Автандил. Ну же!..
Сама кинулась вниз, села в машину и — понеслась в аэропорт Внуково. В голове колотилась мысль: «Полчаса назад. Его увезли полчаса назад!»
И уже по дороге подумала: «Что же это я... одна. Ни Тихого, ни Артура».
Вылетела на шоссе, заняла ряд, где удобно было обгонять. И в местах, далеких от очередного поста ГАИ, разгоняла большую скорость, шла на тройной обгон,— встречные шарахались от нее, а она все жала и жала педаль газа, выходила на самолетную скорость и, только заметив впереди гаишников, «садилась» на скорость обыкновенную, «крейсерскую».
У раскрытых ворот аэропорта, куда въезжают большие начальники, остановилась, спросила у дежурного милиционера, на какой рейс идет посадка, и, услышав «Москва— Мадрид», метнулась в машину. Сказав постовому: «Я — майор милиции», помчалась к самолету. Под крылом подкатила к лестнице и увидела картину: молодой парень, подхватив за талию Олега, ведет его к бортпроводнице. Та преградила им дорогу, не пускает. Что-то говорит: очевидно, объясняет, что пьяного не пропустит, но парень объясняет: не пьяный он, а больной. Катя вскочила на капот машины, с него на крышу кабины и, кошкой перемахнув через перила лестницы, вцепилась в Олега, а проводнице совала под нос удостоверение: «Я майор милиции, этого человека выкрали!» И тянет за рукав Каратаева, который в полубессознательном состоянии смотрит на нее и не может понять, что происходит. А Катя,— откуда только взялись силы? — потащила Олега вниз, и он, валясь на нее всем телом, следует за
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Пробудилась Катерина ночью, в комнате, освещенной голубоватым светом луны. Луна была полной, выглядывала из-за листьев каких-то деревьев, высвечивала сетку, которой были зарешечены два окна.
«Где я?.. Что со мной?.. Где Олег?..»
Вопросы эти подняли ее над подушкой, и она услышала шум в голове, болезненное кружение. Вспомнилось все, что произошло на аэродроме. И вдруг ясно, с физически ощутимой зримостью поняла все, и даже представила, как сует ей Автандил под лопатку иглу с желтоватой жидкостью, от которой временно наступает потеря сознания. У нее в сумочке лежит коробочка с дюжиной «заряженных» игл,— их дал ей Автандил на случай, если кого придется уложить на несколько часов.
Нащупала над карманом жакета мини-телефон: то ли пуговица, то ли брошка. Хорошо, что не сняли и никто не догадывается, что это за зверь у нее на жакете. Пошарила в сумочке: там, среди мелочей женского туалета, лежит еще один, запасной аппаратик. Хотела позвонить маме, Старроку, Тихому или Артуру, но раздумала. Вдруг как ее подслушивают? Попыталась встать — голова кружилась. Слегка поташнивало. Лежала, смотрела в потолок, думала. Настроение было самое удрученное. Не знала, где Каратаев. Но чутьем разведчицы понимала: за границу его не увезли. Была уверена, что органы и милиция подняли все силы и контролируют дороги, поезда, аэропорты. И еще высчитывала, как далеко могли ее, или их с Олегом, завезти от Внуково. Яд иглы действует пять-шесть часов,— значит, дальше чем за двести-триста километров не увезли. А скорее всего, они на даче Автандила и Олег здесь же, где-то рядом. Вспомнила рассказ полковника о каком-то совхозе, у которого он купил гектар земли с дубовой рощей на склоне, а под склоном бежала небольшая речушка. Интересно, знает ли о его даче Старрок?..
И снова ей захотелось позвонить Старроку, но осторожность взяла верх и она решила как следует оглядеться.
Луна сползла в нижний угол окна, и в комнате стало темнее. В душе воцарялось успокоение, думалось ей, что с ними ничего не случится, что Олег, такой находчивый и сообразительный, найдет средство ей помочь. Ему-то уж наверняка они ничего не сделают. Он всем нужен живой и здоровый, и те, кто их похитил, наверняка неглупые люди и сделают все, чтобы создать для него хорошие условия. А Олег, думала она со сладостным чувством удовлетворения, не может обрести душевный комфорт, не зная о моем положении, не будучи уверенным в том, что я нахожусь в безопасности.
Катерина имела ту счастливую особенность, что в любых обстоятельствах искала не минусы своего положения, а плюсы и быстро их находила, и тотчас же, ухватившись за них, тянула и тянула себя из бездны, плела все новые кружева своего спасения и, наконец, обретала такое состояние духа, которое помогало ей бороться и побеждать.
Успокоившись, она скоро заснула. А проснулась при ярко светившем солнце и, оглядев комнату, увидела прекрасную мебель, большой ковер посредине комнаты, круглый стол и на нем в хрустальном графине букет разноцветных полевых цветов.