Похищение в «Калифорнийской комете»
Шрифт:
– Ну наконец-то, – облегчённо выдохнул дядя, увидев Хола. – Уже с кем-то познакомился?
– Да, это Мэйсон, а это Хэдли.
– Приятно познакомиться, – сказал дядя Нэт. – А меня зовут Натаниэль Брэдшоу.
Хол заметил, как Мэйсон беззвучно, одними губами, старательно повторил про себя «приятно познакомиться». Ещё один голос в копилку.
– Вы тоже едете на «Калифорнийской комете»? – спросил дядя, пристально глядя на Мэйсона.
– Да, – быстро проговорила Хэдли, стараясь отвлечь внимание от брата. – Но мы едем только до города Рино. У нас там папа. Он работает в казино.
– Он крупье?
– Нет, он выступает.
– Очень интересно.
– Очень интересно, – тихо повторил Мэйсон.
– Хол, нам ещё надо сдать багаж, – сказал дядя. Потом повернулся к Мэйсону и Хэдли: – Увидимся в поезде. Пока.
– Пока.
Закинув на спину рюкзак, Хол взял свой чемодан, и они направились к стойкам регистрации багажа. По дороге их внимание привлёк музыкант, афроамериканец, одиноко игравший на саксофоне. Футляр от инструмента, раскрытый, стоял на полу возле его ног. Дядя Нэт остановился и немного послушал. Он любил уличную музыку. Хол достал свой блокнот и быстро зарисовал музыканта. Когда мелодия закончилась, дядя бросил в футляр два доллара, и они пошли дальше. Холу нравилось, как вёл себя дядя. Он бы хотел вести себя так же.
Сдав свои чемоданы, они задержались у стены, на которой висела большая карта железных дорог Америки. Дядя достал билеты.
– Нам нужен южный выход, платформа F, путь номер пять. «Калифорнийская комета» стоит там.
– А что такое «Амтрак»? Тут вверху написано «Система Амтрак», – спросил Хол, тем временем изучая карту. Железные дороги на ней были обозначены красным, и, как кровеносные сосуды, они пронизывали всю страну.
– «Система Амтрак» – это сеть железных дорог компании «Амтрак», которая управляет всеми пассажирскими перевозками в Америке. Она тут монополист, – сказал дядя. – Мы вот здесь. – И он показал на кружочек на берегу озера. – Это Чикаго. Отсюда мы сначала поедем через равнины Айовы и Небраски, затем пересечём Скалистые горы и попадём в Колорадо. Далее нам предстоит пересечь пустыню штата Юта и леса Сьерры Невады, а оттуда уже строго на северо-запад, в Калифорнию. В Сан-Франциско, точнее, на станцию Эмеривилл мы прибудем ровно через двое суток.
Дядя и племянник переглянулись. В глазах у обоих светилось то, что Хол назвал бы сейчас азартом прирождённых путешественников. Дядя, кажется, его понял.
– Ну что же, пойдём садиться на поезд, – усмехнулся он.
Глава 2
«Серебряный странник»
Спустившись по лестнице опять на уровень ниже, они отправились искать нужную платформу и ещё издалека увидели свой поезд.
– Какой же он большой! – удивился Хол.
– Все вагоны двухэтажные, – пояснил дядя. – В Европе такие тоже есть. Маленькие поезда остались только у нас, в Англии.
– Почему?
– Из-за тоннелей, которые были прорыты ещё очень давно. Ты можешь представить, чтобы такая громадина протиснулась, например, в тоннель Бокс? Вот и я тоже. О, посмотри-ка!
Он смотрел на первый вагон, вернее, на последний, прицепленный к поезду. Это был огромный, окрашенный серебристой краской двухэтажный вагон очень гладкой, обтекаемой формы, в чьих обводах легко угадывался популярный дизайн середины прошлого века. При этом сам вагон выглядел
Хол открыл от удивления рот. Такой красоты он ещё не видел.
– Это один из шести вагонов, построенных для «Калифорнийской кометы» в тысяча девятьсот сорок восьмом году, – сказал дядя. – У каждого на втором этаже устроена смотровая площадка, которая имеет прозрачную крышу и даёт полный панорамный обзор. Могу догадаться, что Огест Реза купил один из этих вагонов и превратил его в свой личный вагон-салон. – Имя «Огест» он произносил с ударением на первом слоге.
– Что за Огест и зачем ему личный вагон-салон? – переспросил Хол. Он знал, что такие вагоны бывают у королей или глав государств, но чтобы у частного лица… Это было странно.
– Ничего странного. Всё решают деньги. Владелец такого дворца на колёсах может прицепить свой вагон к любому поезду и путешествовать с королевским комфортом. Обстановка внутри, я думаю, соответствующая. – И дядя Нэт деликатно дотронулся до отполированной обшивки вагона.
Хол снял со спины рюкзак и достал блокнот. Присев на одно колено, он стал быстро зарисовывать это чудо, стараясь не пропустить никаких наиболее характерных, узнаваемых деталей.
– Я пойду пройдусь и взгляну на вагон с другой стороны, – сказал дядя.
Хол кивнул. Он уже заметил, что слова «Калифорнийская комета» повторялись ещё и над задней площадкой вагона, где они горели красным неоновым светом. А вот горб смотровой площадки находился строго в середине вагона. Если смотреть издалека и сбоку, он чем-то напоминал двухместную кабину самолёта-штурмовика времён Второй мировой войны. Хол вспомнил, что такая кабина называется «фонарь». Действительно, она…
– Что ты тут делаешь, парень?
Хол замер. Над ним возвышался тот телохранитель в чёрном, которого он заметил ещё на вокзале.
– Ничего, – растерялся Хол, задирая голову. – Я просто рисую. Вагон. Вот. – И он показал свой блокнот.
Телохранитель стоял, сложив на груди руки. Его бицепсы, казалось, не умещались в рукавах пиджака.
– Ты в курсе, что это частная собственность?
– Не надо приставать к людям, Вуди!
Из-за спины телохранителя вдруг возникла та самая светловолосая девочка, которую он тоже видел. Девочка была всё в том же джинсовом сарафане и вязаной кофте. Возрастом старше Хола, она оказалась ещё и выше его, к тому же стоявшему на колене, и с любопытством смотрела на Хола сверху вниз. Потом заглянула в блокнот и улыбнулась:
– А у тебя неплохо получается. Я тоже люблю рисовать.
В слове «рисовать» букву «р» она произнесла на французский манер, немного грассируя, хотя была явно американка. Хол чувствовал это по её акценту.
– Но я рисую в основном комиксы, – продолжала девочка. – Иногда перерисовываю какие-нибудь, про Астерикса например, а иногда придумываю и свои.
– Вообще-то, – Хол медленно и степенно поднялся, – я ещё даже не начал рисовать. Так, просто делал набросок. Могу дорисовать и потом. Мне просто понравился этот вагон, вот и всё.