Похищение в киностудии
Шрифт:
Тем временем полицейские вытащили Таггл, которая хранила гробовое молчание. Никакого монолога о ее коварном злодейском плане. Никаких объяснений, почему она это сделала. Мама шепнула мне на ухо, что Таггл знает: все, что она скажет во время ареста, может быть использовано против нее в суде. И Бог свидетель – ее есть за что судить: похищение, поджог, покушение на убийство, клевета, мошенничество… Список можно продолжать и продолжать.
– Не могу поверить, что газовая атака Фрэнка спасла положение, – говорит Элиза, когда мы стоим на солнце и смотрим, как отъезжают
– Я изрядно газанул! – радостно восклицает Фрэнк. – Пустил ветры! Выпустил шептуна! ПУФ-ПУФ!
Я смеюсь и вижу, как Вольфганг Вестовер и Гильотина разговаривают с прессой у ворот студии. Брэд Брэдли посылает сам себе в зеркало воздушные поцелуи. Маму Лейлы выпроваживают из помещения по Лейлиной просьбе.
Чья-то рука касается моего плеча.
– Пошли, – говорит мама. – Лейла только что написала – она готова поговорить.
– Мне тоже можно пойти?
Мама наклоняется и кладет руку мне на плечо:
– Я знаю, что наш план с рациями сработал не совсем так, как мы хотели, но ты отлично поработал и ногами, и головой. И я наконец поняла то, что ты пытался мне сказать все это время. Ты прирожденный детектив, ихо.
Я сияю:
– Так что в следующий раз…
– Пор Диос [3] , Карлос, мы только что закончили с этим делом. Давай сделаем хотя бы десятиминутный перерыв!
Я смеюсь.
– Но да, в следующий раз ты будешь моим помощником. С самого начала. Обещаю.
3
Por Dios (исп.) – ради бога.
Я протягиваю ей мизинец, и она пожимает его своим. А потом тащит меня за мизинец обратно в студию – в гримерную Лейлы. Элиза и Фрэнк следуют за нами. Когда мы стучим, по ту сторону двери раздается громкий визг Лейлы.
Она впускает нас, и, хотя она все еще выглядит так же потрясающе, как и всегда: сияющая смуглая кожа, яркие карие глаза и безупречно аккуратные локоны – сразу видно, что она очень напугана.
– Е-е-е-е больше нет?
– Ее увели, – уверяет ее мама.
– Не думаю, что она хотела меня похитить, – говорит Лейла. – Похоже, она просто запаниковала. Или сорвалась. Не знаю, что хуже. Но, даже если это не было запланировано, она все равно держала меня в плену несколько дней! Могла бы и отпустить! Она пыталась убедить меня не разрывать контракт с ее агентством… или, по крайней мере, не говорить никому обо всем, что она натворила.
Как будто это возможно! Я расскажу об этом всему миру, – ее глаза наполняются слезами. – Спасибо, что нашли меня. Я… я не знаю, что бы делала без вас.
– Да, – говорит мама, сияя от радости. – Младшие сотрудники детективного агентства «Лас Пистас» – единственные в своем роде.
Вряд ли я в принципе могу улыбаться шире.
– Жду не дождусь возможности увидеть, как они расследуют следующее дело, – говорит мама.
Я ошибся. Я могу улыбаться куда шире.
ДЕЛО
страница 65
ВОЗМОЖНО, ЭТО НАШ единственный шанс исследовать кабинет Вольфганга. Мы должны воспользоваться им.
Мы проскальзываем внутрь, и дверь захлопывается за нами. Мы с Элизой начинаем обыск, а Фрэнк садится в большое вращающееся кресло Вольфганга и крутится, крутится, крутится.
– Уииииииии! – верещит он.
– Эй! Взгляни-ка сюда.
Элиза подходит к компьютеру, и мы смотрим на отправленное письмо, которое я нашел.
Дуглас,
– Кто это Дуглас? – спрашивает Фрэнк.
– Дуглас Чен, – отвечает Элиза. – Режиссер шоу. Его все называют Гильотиной, помнишь?
Я знаю, что график съемок следующего сезона сбивается, но не волнуйся: исчезновение Лейлы – хорошая новость. Это же грандиозная рекламная кампания для нашего шоу! Идеальный пиар-трюк – боже мой, почему я не подумал об этом раньше? Наше шоу еще никогда не гуглили так часто. И наши рейтинги никогда не были выше. Я просто счастлив.
– Как-то это дурно пахнет… – говорю я.
– Да? Что? Можно мне это съесть? – оживляется Фрэнк.
– Ты прав, – говорит Элиза. – Вольфганг, судя по этому письму, слишком уж доволен. Ты думаешь, это он организовал исчезновение Лейлы?
Вдруг дверная ручка поворачивается – а у нас нет времени, чтобы спрятаться!
Вольфганг Вестовер стоит с отвисшей челюстью.
– Я… я кое-что забыл, – словно оправдывается он. – А что вы здесь делаете?
– Вы рады исчезновению Лейлы, не так ли?
– Прошу прощения? – На его лице смешались растерянность и ярость.
Его подбородок дрожит.
– Это ведь отличная реклама для шоу?
Вольфганг, прищурившись, смотрит на свой компьютер. Наступает напряженная пауза, и я задерживаю дыхание. На какое-то мгновение мне становится страшно, что перекошенное лицо Вольфганга вот-вот лопнет.
– Сначала вы прячетесь в моем шкафу. Потом копаетесь в моих письмах – не отрицайте! – восклицает он, когда мы с Элизой открываем рты, чтобы возразить.
Как раз в тот момент, когда я думаю, что хуже уже быть не может, вбегает мама.
– Что ты здесь делаешь? – выпаливает она. – Опять? Я же велела тебе ждать у стула Гильотины!
– Не пудрите мне мозги! – рявкает Вольфганг. – Это вы их подговорили, не так ли? Это все часть вашей игры, двуличная мошенница!
Я аннулирую ваш пропуск. Охрана!
Он нажимает кнопку на своих модных часах. Вбегают четверо охранников, хватают и тащат нас прочь.
– Карлос, что ты наделал? – кричит мама.