Похищенная любовь
Шрифт:
Он засмеялся своей удачной шутке.
Впервые я ощутила, что от слов может исходить физическая боль, пришлось еще раз глубоко вздохнуть, чтобы дать воздуху доступ в легкие.
Слез уже не было, но глаза пекли, а губы пересохли. Медленно, смакую каждую фразу, глядя в голубые глаза я спросила.
— Ты одного не просчитал.
Часть 37
Немой вопрос застыл в холодных, расфокусированных глазах.
— Сегодня ты воскресил мою ненависть. Я никогда больше не полюблю такого ублюдка как ты. Каждую секунду, проведенную рядом, я буду мечтать наскучить и уйти.
Он медленно поднялся и швырнул стакан в стену. Тот со звоном разлетелся на куски. Седой навис надо мной. Я сжалась, ожидая удара, даже приподняла руки, защищая лицо.
Пусть бьет, лучше физическая пытка, чем вывернутая душа.
— Мышка, протянул он деланно нежно, — Посмотри на меня.
Я подняла глаза. Медленно не разрывая зрительного контакта, он начал расстёгивать пояс брюк. У меня пересохло в горле, ладони вспотели. "Он не посмеет, не посмеет" билась отчаянная мысль в голове.
— Мышка ты смотришь на меня? Вот он я, смотри. И я хочу почувствовать твою ненависть. Ненависть — это тоже чувство, говорят иногда она перерастает в любовь.
Отчаянным зверем я бросилась к двери, пытаясь уйти от его захвата, по пути задевая вазу с искусственными цветами, послышался звон стекла. Сильно и быстро он схватил меня, я тут же была возвращена на кровать. Одной рукой удерживая меня, другой он уже расстёгивал пуговицы на рубашке.
— Шшш, не брыкайся девочка, ведь раньше тебе нравилось.
Я пыталась сбросить его руку, но она словно была вылита из метала. Мои силы были слишком ничтожны. Сергей через минуту уже был полностью обнажен. Он вдавил моё тело в кровать, не давая возможности отодвинутся. Шепча мне непристойности, он облизал мое ухо.
— Ты знаешь, что умелым проституткам доплачивают за такую игру в неприступность. Но у тебя талант.
Я закрыла глаза и стиснула зубы. Ненависть, отвращение охватило меня. Без особых усилий он преодолел сопротивление и завладел моим ртом, грубо проникая языком внутрь. Я отказывалась впускать его, и отчаянно боролась, после нескольких тщетных попыток он выдохнул мне в губы.
— Можно и без поцелуев.
Одним рывком задрал платье, стягивая колготы и нижнее белье. Я протестующе задёргала ногами. Он негромко засмеялся.
— Не поверишь. После той ночи в интернате, всегда хотел довести начатое до конца.
Раздался треск нейлона, Седой раздвинул мои ноги, оказавшись посередине, подтянул меня, словно безвольную куклу ближе к себе. Он был уже возбуждён, наклонившись к моей шее он смачно поцеловал её, и сильно посасывая кожу одновременно вошёл в меня.
От вторжения я подалась назад, не было смазки, прикосновение к плоти принесло резкую боль. Но Седому под воздействием алкоголя было все равно, в отличии от меня. Острая боль заставила меня бороться, я пыталась помешать ему, отодвинуть от себя. Но мужские руки удержали меня за бедра, полностью контролируя процесс, подстраивая тело под нужный ритм. Он в этот раз нисколько не щадил меня. Сила его движений нарастала, теперь он шумно дышал и время от времени покусывал шею, грудь через неснятое платье.
От боли я застонала.
— Умелая шлюха. Возбуждаешь. Прям не могу долго трахать тебя. Все делаешь для того что бы я кончил.
Он прорычал мне это прямо в ухо.
Несмотря на это, Седой не хотел приближаться к финалу. Он терзал и терзал меня,
— Моя…
И через пару судорожных толчков замер, успокаиваясь. Наконец он устало лёг на меня.
Я перевела взгляд в окно, огни теперь ярко горели в ночи.
Слеза скатилась с щеки и упала на подушку.
…Седой закончил, и, пошатываясь, ушел из комнаты. Закрыв за собой дверь, он не забыл повернуть замок. Закрыл меня и по всей видимости пошел в гостиную спать. А я еще долго лежала, уставившись невидящим взглядом в окно, из которого на смятые простыни падал мягкий свет.
Низ живота все сильнее охватывала тянущая боль. Шею, грудь, бедра саднило. В горле застыл комок, но глаза были сухими. Сложно сказать, сколько мне понадобилось времени, чтобы сползти с кровати. Покачиваясь, словно пьяная, я открыла дверь в ванную.
Встав под душ, я вздрогнула от горячей воды, которая соприкоснулась с воспаленной кожей. Но делать холоднее горячие струи, не стала, потому что эта внешняя боль заглушала внутреннюю. Мне хотелось плакать, но слезы закончились, их просто больше не было. Я опустилась на колени и тихо завыла.
Теперь сидя под струями горячей воды, я осознала разумность слов Аллы, но тогда, звонив Сергею, и собирая чемодан, я не хотела верить в это. И сидя возле упакованных вещей, ожидала что Седой меня переубедит, докажет, что нет никакой свадьбы и есть мы. Да, тогда мне безумно хотелось, чтобы были "Мы".
Наши отношения…
Сейчас было ощущение. что время вернулось назад и тут в углу сидела шестнадцатилетняя школьница. А тело болело в разы меньше чем после "темной», но чувство безысходности вернулось в стократном размере. Сейчас произошло то, чего я, прошлая, боялась и избегала. То от чего уйти хотела. Но тогда я была другая. Чистая, и сильная, наверное. Вот теперь я заплакала, сильно с надрывом.
Я обняла колени и впилась зубами в кожу, боли не было. Словно все тело онемело, и не могло ничего ощущать. Придерживаясь за влажную стену, я встала. С длинных волос капала вода, смешиваясь с соленными каплями, текущими из глаз. Зная, чем всё закончится, лучше бы ты он тогда изнасиловал еще в школе. Я с остервенением смывала с себя грязь и липкие следы его прикосновений. Драила мочалкой до крови. Хотелось смыть всё. Отпечатки пальцев. Прикосновения. Смогу ли я, когда ни будь от этого отмыться?
Невозможно очистить душу. Тело можно, душу нет. Залечить разве что со временем.
Я встала напротив размытого отражения в запотевшем зеркале. Мысли вяло сменяли одна другую. Перед глазами всплывали осколки воспоминаний.
Теперь я знаю, что не выношу, когда меня пытаются связать какими — то обязательствами, начинают требовать обещаний, внимания, удерживают физически. Это в книгах приятно услышать — "Ты только моя, и больше ничьей не будешь" Это, когда читаешь об отношениях нарушения границ личного мира, не представляешь, что стоит за ними. Я вам скажу — за ними пропасть всего. Я могу рассказать, что такое, когда тебя уничтожают, делают подобием живого человека.