Похищенная невеста Братвы
Шрифт:
Тепло растекается между моих бедер. Мое лицо горит, дыхание становится тяжелее. Я знаю, что он видел меня голой раньше — и многое другое. Но это так грязно и так неправильно быть связанным вот так, когда глаза моего похитителя впиваются в меня. Но это грязно и неправильно в очень, очень горячем смысле.
Мои бедра сжимаются вместе, мое тело изгибается.
— НЕТ, lastachka, — хрипло шипит Лев. Он качает головой. — Это, вот как я буду контролировать тебя. Не с красивыми вещами. Связанной.
Я подавляю стон и, прищурившись,
— Ты… ты…
Он улыбается.
— Да?
— Ты высокомерный придурок!
— Избалованная маленькая соплячка, — огрызается он в ответ.
— Придурок!
— Принцесса.
— Подонок!
— Дразнишь.
— Ты…
Но мои слова превращаются в стон, когда он жадно целует меня. Он целует меня так сильно, что у меня синяки на губах. Сначала я сопротивляюсь этому, но ощущение его губ на моих и его языка, требующего входа, вырывает стон из глубины моей груди. И он слышит это, когда я это делаю.
Лев мрачно усмехается, а я издаю стон, краснея. Его колено проскальзывает между моих бедер, и я всхлипываю, когда он раздвигает мои ноги. Его рука опускается на мое обнаженное бедро, и я резко вздыхаю. Его теплое, сильное прикосновение скользит по моей коже, заставляя меня корчиться от желания. Мой живот сжимается от его прикосновения, когда его рука скользит все ниже и ниже.
— Лев… — Я хнычу, а затем глубоко стону, когда его рука проникает мне между ног. Он обхватывает мою киску и медленно проводит пальцем по моим губам, когда я вскрикиваю.
— И опять, — хрипло рычит он. — Я нахожу тебя насквозь мокрой для меня.
— Этот… душ… — Я отстреливаюсь.
— Да конечно, — усмехается он. Его свободная рука обхватывает мою челюсть. Он проводит большим пальцем по моим распухшим губам, в то время как его пальцы гладят мой клитор. Я стону для него, прежде чем он внезапно крепко целует меня.
Он отстраняется, и мое сердце замирает, когда он внезапно падает на колени.
— Лев… — Я задыхаюсь.
Его рот прижимается к моим бедрам, и я вскрикиваю. Его язык скользит по моим губам, а затем натыкается на мой клитор. Я дрожу всем телом, напрягаясь из-за ремней на запястье. Он снова обводит языком мой клитор, и я вздрагиваю от удовольствия.
— О, черт… — тихо всхлипываю я, прижимаясь к его рту.
Его язык медленно скользит по моим губам, прижимаясь к моему входу. Он снова сосет мой клитор, когда я откидываю голову назад. Я дрожу от желания, чувствуя, как теряю контроль над собой, когда мягкий галстук прижимает мои руки выше.
— Тебе нравится, когда я это делаю, да… — рычит он, глядя на меня снизу вверх. Его губы блестят от моего желания, разжигая во мне что-то еще более горячее. И все же я чувствую необходимость сразиться с ним. Я чувствую себя обязанной не “сдаваться”—бороться с этим совершенно несправедливым способом, которым он меня соблазняет.
— Нет…
— Да, тебе нравиться, — мрачно
Я стону.
— Моя игрушка.
Его язык танцует над моим клитором, и я стону от удовольствия, даже когда качаю головой.
— Я… нет, я… нет, я не…
Лев резко отстраняется.
— Нет? — Он пожимает плечами и встает. У меня отвисает челюсть, когда я смотрю на него.
— Что ты делаешь? — Я ахаю.
Самодовольная, победоносная улыбка дразнит уголки его рта.
— Ну, раз тебе это не нравится, возможно, мне следует просто уйти.
Он ухмыляется. Я трепещу из-за него — как будто на самом деле физически дрожу. Я жажду большего его прикосновения, и он, черт возьми, прекрасно это знает. Я такая мокрая, что она практически стекает по моим бедрам
— Я…
— А теперь, может, мне оставить тебя вот так связанной? — Он ухмыляется. — Или освободить одну из твоих рук, чтобы закончить то, что я начал?
Я густо краснею.
— Ты высокомерный… — выдыхаю я, когда он внезапно протягивает руку и развязывает пояс. Его тело так близко к моему, его тепло дразнит мою кожу, когда он нависает надо мной. Он разматывает махровый пояс с вешалки и вкладывает его в мои теперь свободные руки, прежде чем отступить.
Мое лицо горит, когда я быстро застегиваю халат, глядя в землю.
— Я буду держать тебя так, как мне заблагорассудится, lastachka, — тихо рычит он. — С замками, с красивыми вещами… — стонет он. — Как бы мне было приятно держать тебя здесь, как свою.
— Ты не можешь просто…
— Я уже делаю, lastachka, — тихо говорит он, его голос резкий и тяжелый.
— А как насчет моей семьи, а? — Я шиплю.
— Ты имеешь в виду своего отца, который продал бы тебя за деловую сделку?
Я свирепо смотрю на него… ненавидя его, желая его, желая, чтобы он снова связал меня, а затем чувствуя себя полным уродом из-за желания этого.
— Интересно, как отреагировала бы Фиона, услышав о том, что ты держишь меня здесь в таком состоянии? — тонко говорю я. — Или… С кем это она? О правильно! Она с твоим Боссом разве не так? — Я усмехаюсь. — Ух ты, интересно, что бы он сказал…
— Твой друг и мой заняты в отпуске, вдали от телефонов и отвлекающих факторов.
— Навсегда? — Я срываюсь.
— На данный момент.
— Что ж, когда они вернутся, можешь быть чертовски уверен, я позвоню ей, чтобы…
— Знаешь, ты не очень убедительно доказываешь, что хочешь вернуть свой телефон, — ворчит Лев. Он похлопывает себя по заднему карману и улыбается.
— Ты психопат, ты это знаешь?
Он пожимает плечами. Поворачивается, чтобы выйти из комнаты, а я стою, закутавшись в халат, ненавидя его и страдая из-за него. Но по какой-то причине я хмурюсь и снова открываю рот.
— Кто такой дьявол?