Похищенное сердце
Шрифт:
Не в силах сидеть спокойно, она встала с дивана, подошла к окну и отдернула занавеску.
В саду Аманда увидела охранника с овчаркой. Привратник должен был предупредить его, что приедет врач, подумала она и почувствовала внезапное облегчение от того, что Айван Джексон и в самом деле сумел найти врача посреди ночи и привезти его сюда.
Сможет ли она когда-нибудь рассказать правду? И если все вскроется, как они с Верноном смогут отомстить за смерть отца? Не приведет ли раскрытие ее преступления здесь к тому, что их станут подозревать и в том, что произошло в Италии, в Англии, а возможно, и в Голландии?
Теперь Аманда точно знала, что ей нужно было рассказать Джексону, как Мэнтон пытался изнасиловать ее. И тогда Джексон не стал бы настаивать на ее возвращении сюда. Почему она была такой глупой?
Честно говоря, она знала ответ. Ей было стыдно, что Айван Джексон, который добивался успеха во всем, за что бы ни брался, будет презирать ее за неспособность справиться с мужчиной. Это было равносильно признанию своей неспособности выполнить задание. Она недооценила силы Мэнтона, зато переоценила собственную хитрость. Теперь ей – и не только ей – придется за это расплачиваться. Из-за ее гордыни и самонадеянности она не сказала правду человеку, который так тщательно все спланировал. Он лишь не учел, что ахиллесовой пятой всех его расчетов станет ее женская привлекательность.
Аманда ходила взад и вперед по мягкому ковру гостиной, не в силах думать ни о чем, кроме того, что же ей сейчас делать.
Ей пришла мысль о самоубийстве, но она знала, что слишком любит жизнь. Пока человек жив, жива и надежда. Даже сейчас, испуганная и дрожащая, надеялась, вопреки всему надеялась, что Айвану Джексону каким-то образом удастся спасти ее.
Аманде казалось, что она уже целую жизнь ждет в темноте, изнемогая от слез, в мучительном напряжении.
Наконец, когда она уже была на грани истерики, в тишине послышался легкий шум спускающегося лифта. Лифт остановился, и девушка услышала звук открывающихся дверей.
Аманда бросилась навстречу к Джексону. Было слишком темно, она пыталась разглядеть выражение его лица, пыталась что-то сказать, но слова застревали у нее в горле. Айван Джексон положил руки ей на плечи, и она прильнула к нему, сотрясаясь от рыданий.
– Что… со мной… будет? – прошептала девушка.
– Я увезу вас с собой.
– А… а он? Как вы спрячете его?
Вместо ответа Айван Джексон медленно повел ее из холла в гостиную.
– Есть что-нибудь выпить? – спросил он.
– Да, – ответила Аманда, стараясь сосредоточиться, – бар вот здесь.
– Пойдемте туда. – Взяв ее маленькую холодную руку, Айван Джексон потянул ее за собой.
Он зажег свет в баре, достал с полки бутылку бренди и налил в бокал.
– Выпейте, – сказал он.
– Я ненавижу бренди, – начала было Аманда, но Джексон взглянул на нее, и она подчинилась.
Огненная жидкость обожгла ей горло, согрела все тело, вернула краску щекам. Аманда поставила бокал на стол.
– Я послушалась… вас, – сказала она. – Теперь скажите… что я должна делать.
Айван Джексон взял ее руки в свои.
– Все хорошо, – сказал он спокойно. – Он будет жить.
Аманда ожидала, что он скажет все, что угодно, только не это. На мгновение она замерла и не могла пошевелиться. Она была уверена, что убила Макса Мэнтона. Она слышала, как его череп треснул от последнего удара бутылкой.
Айван Джексон еще раз спокойно произнес:
– Он будет жить. Все в порядке, Аманда, но вы обошлись с ним более жестоко, чем похитители. На будущее запомните: достаточно ударить мужчину бутылкой по затылку всего один раз.
– Значит, не будет суда… нам не придется отвечать… – Девушка почувствовала, что огромная тяжесть, которая угнетала ее все это время, свалилась с ее души.
– Вам не придется давать никаких показаний, – сказал Джексон. – Через несколько минут доктор вынесет ваш жакет. Вам еще что-нибудь нужно?
– Нет, нет! Больше ничего не надо, – ответила Аманда, с трудом заставляя себя сосредоточиться на ответе.
– Сейчас приедет медсестра, и тогда мы с вами вернемся на ферму.
– Не понимаю, как он мог остаться в живых. – Аманда вздрогнула и еще раз вспомнила страшный треск раскалывающейся кости.
– Забудьте об этом, – скомандовал Айван Джексон. – Это моя ошибка. Нельзя было позволять вам возвращаться.
Затем он добавил внезапно охрипшим голосом:
– Вы маленькая глупышка, почему вы мне не сказали?
В его голосе ей послышалось такое презрение, что Аманда покраснела и отвернулась.
– Мне было стыдно, – тихо ответила она. – Я думала, что вы будете считать меня глупой, потому что я не могу справиться с ним.
– Так что же произошло до этого?
– Он… он… в моей спальне… когда ворвались похитители.
– Почему, черт возьми, вы мне не сказали? Неужели, знай я об этом, я разрешил бы вам вернуться?
– Я думала взять картины сегодня ночью, но, спустившись вниз, увидела в саду охранников с собаками.
– Я должен был это предвидеть, – очень тихо произнес Айван Джексон, и Аманда поняла по его тону, что он в ярости.
– Когда я это увидела, я поняла, что не удастся сделать то, что было задумано, – упавшим голосом продолжила Аманда, – и я решила, что позвоню вам завтра утром.
Воцарилось минутное молчание, затем Айван Джексон спросил:
– Как он оказался в вашей комнате?
– Я… заперла дверь, прежде чем легла спать. Он, должно быть, ждал этого, поэтому залез в спальню через балкон. Он был уже там, когда я вернулась…
– Понятно, – сказал Айван Джексон. – Как же я мог не понять, что это за человек!
– Я должна была вам рассказать…
– Конечно, должны были. Неужели вы не понимаете, что, когда вы работаете с кем-то, ни в коем случае нельзя ничего скрывать?