Похищенное сердце
Шрифт:
Айван Джексон съел очень немного и сделал лишь несколько глотков кофе. Она поняла, насколько он устал.
– Я очень прошу простить меня, – тихо произнесла девушка.
– За что?
– Это я виновата в том, что вам пришлось работать через силу.
– Не смешите, – сказал Джексон, и Аманда почувствовала, что ее беспокойство задело его достоинство. – Я просто совершил первую прогулку, согласно рекомендации моего врача. Он обещал, что через несколько недель я буду как новенький.
– Но сейчас вам необходимо лечь. Можно, я позову Жана?
Джексон посмотрел на нее снизу вверх со своего кресла.
– Теперь вы тут отдаете приказания? – спросил он. Аманда вспыхнула и смущенно ответила:
– Но почему бы мне и не побеспокоиться о вас? Я вытащила вас из постели посреди ночи. Из-за меня вам пришлось много ходить, подниматься по лестнице. Ведь это вы помогли доктору уложить Макса Мэнтона в постель. Вы устали, но слишком упрямы, чтобы признаться в этом. Ложитесь же и хоть на минуту перестаньте быть суперменом.
Вместо того чтобы разозлиться, Джексон рассмеялся.
– Должно быть, я старею, если позволяю кому-то, тем более женщине, указывать мне.
– Вы завтра расскажете мне о том, как презираете прекрасный пол, – сказала Аманда.
– Презираю? – Он сказал это резко, будто задетый за живое.
– Конечно! Вы дали мне это понять сразу, как только я приехала. Вы презираете нас и не доверяете нам. Вы думаете, мы не способны даже выполнять приказы. Возможно, вы и правы; но в свое оправдание могу только сказать, что это было довольно трудное задание.
Не дожидаясь его ответа, она позвала:
– Жан!
Как она и предполагала, тот был в холле.
– Майору пора спать, – произнесла Аманда по-французски и, взглянув через плечо на Айвана Джексона, заметила странное выражение на его лице.
– Спокойной ночи, – произнесла она не слишком уверенно.
Он не ответил и Аманда побежала наверх, в комнату, которую занимала прошлой ночью.
Она не думала, что ей удастся заснуть. Но, к своему удивлению, обнаружила, что вспоминает лишь то чувство облегчения, которое испытала после приезда на виллу Айвана Джексона. Аманда словно вновь чувствовала, как его руки обнимают ее, ее щека ощущала шероховатость материи его пиджака.
Она услышала тихий шелест колес. Это Жан повез Айвана Джексона в его комнату.
Теперь она была в безопасности. Они проиграли это сражение, но это почему-то было для нее не важно. Она чувствовала себя дома.
Она вздрогнула от этого слова – дом. Дом… что же на земле считать домом? Аманда вдруг поняла, что любит Айвана Джексона.
Что бы он о ней ни думал, она любит его.
Это было настолько непостижимо, что Аманда села на постели. Может быть, во всем виноват бренди?
Она так привыкла возмущаться, что они с Верноном лишь послушные марионетки в руках опытного кукловода. Как могла она полюбить его? Но огонь, так внезапно вспыхнувший в ее душе, не оставлял места для сомнений.
Ей нравилось в нем все: сардоническая улыбка, которая временами кривила его губы, глаза, которые вдруг загорались весельем, теплое уверенное прикосновение его пальцев…
Как она не поняла, что любит его, еще тогда, когда он впервые поцеловал ее?
Теперь Аманда знала, что то, что он назвал экспериментом, пробудило ее как женщину. Все мужчины, которых она раньше знала, были слабы и нерешительны. А ей хотелось, чтобы мужчина был сильным и властным хозяином, которому нельзя не подчиниться.
Таким был Айван Джексон, и теперь Аманда думала, что была влюблена в представление о нем еще до того, как они встретились.
Странно, что любовь пришла к ней именно так. Но Аманда понимала, что в его жизни было нечто, что заставило его весьма нелестно думать о женщинах, и вряд ли она была способна изменить его мнение о них.
Аманда лежала в темноте на удобной постели и старалась придумать причину, чтобы не уезжать наутро из этого дома. Она должна остаться, должна быть рядом с ним! Но если он прикажет ей немедленно уехать, она, несомненно, подчинится.
Слово за словом восстановила она в памяти их разговор. Джексон был добр к ней и чуть-чуть посмеивался над ней. Но не было ничего такого, что можно было бы истолковать как его особое расположение к ней.
Внезапно ее охватило отчаяние при мысли, что нечто подобное «эксперименту» он проделывал перед ответственным заданием с каждой работавшей под его началом женщиной. И, возможно, результаты их работы были гораздо больше, чем ее.
Желал ли он, чтобы она обняла и поцеловала его в ответ?
Аманда вспомнила, как его руки обнимали ее, когда она плакала на его плече. Но, возможно, он лишь старался успокоить ее. Любой мужчина сделал бы то же самое на его месте.
О, Айван, Айван.
Ей нравился звук его имени, и она повторяла его снова и снова. Неужели она когда-то ненавидела его?
Теперь Аманда не сомневалась, что ревновала Вернона потому, что он проводил время с Джексоном, когда она еще не была с ним знакома.
Ей пришло в голову, что он больше никогда не использует ее ни в одной из своих операций. И это будет справедливо после ее ужасного провала?
Ей вспомнились картины на стенах виллы, и в порыве внезапной ярости девушка подумала, что на самом деле можно было исполнить их замысел без особого труда, а она оказалась далеко не на высоте.
Она больше не вспоминала о поцелуях Макса Мэнтона, они больше не имели значения по сравнению с тем новым чувством, которое она теперь испытывала.
– Я люблю Айвана, – громко произнесла она и увидела, что первые солнечные лучи уже пробивались через занавески. Наступило раннее утро. Значит, ей скоро предстоит уехать, навсегда расстаться с тем, кого она любит больше всего на свете. – Я тебя люблю, – прошептала она, и слезы заструились по ее щекам.