Поход обреченных
Шрифт:
— Веселенькое положение, — задумчиво вымолвил Конан, осушая кувшин до дна.
— Куда уж веселее… — печально заметила женщина, ложась рядом с киммерийцем. — Когда прибыл гонец от Алагара из Гатвэя, я думала, что упаду в обморок. Мы так рассчитывали на помощь торгрийцев и валвилцев! Но им сейчас не до нас.
— Замысел врага ясен, — проговорил северянин. — Они хотят рассечь ваши армии и разбить их по частям. Ай, да Ксатлин! В коварстве ему не откажешь. Блестящий ход!
— Ты восхищаешься этим мерзавцем, как будто он твой друг, — удивленно заметила волшебница.
— Достойного
— Сумасшедший! — качая головой, выдохнула правительница.
— Это верно, — рассмеялся северянин. — Я люблю войну. Звон мечей, треск ломающихся копий, крики поверженных солдат будоражат мою кровь. Нет большего счастья для настоящего мужчины, чем умереть на поле брани с крепко зажатым клинком в руке.
— Великий Митра! — взмолилась Селена. — За что такое жестокое наказание? Я люблю безумца, и он неисправим! Бродяга, транжира, распутник, убийца…
— Не так грубо! — возмутился Конан. — Три первых качества подмечены довольно точно, а вот последнее в корне неверно. Наемнику платят деньги не за то, чтобы он воевал и убивал, а за то, чтобы он побеждал… Кстати, забыл спросить тебя о сыне.
— Кристан у жрецов Валвила, — ответила королева. — Ребенок в безопасности.
— Разумное решение, — похвалил киммериец. — Там до него не доберется ни один убийца.
— Но зато, как я скучаю по своему мальчику. — Женщина украдкой смахнула предательски выступившую слезу. — Он уже большой. Хорошо говорит и все понимает.
— Альвы плохому не научат, — произнес северянин, обнимая волшебницу за талию.
Селена страстно впилась своими устами в губы северянина. Никакой любовник не заменит близкого человека. Кому еще можно поведать личные переживания? Линк слишком глуп и похотлив — его интересует только тело правительницы Фессалии, но не душа…
Конан проснулся от настойчивого стука в дверь. Судя по тусклому свету из окна, огненный диск Солара только-только поднялся из-за горизонта. На голубом небе еще была отчетливо видна бледная луна.
Откинув одеяло и сев, северянин недовольно пробурчал:
— Здесь всегда так рано будят?
— Только во время войны, — улыбнулась королева, поправляя волосы. — Ты не забыл, что на мою страну напали враги?
— Ах, да… — в тон Селене вымолвил киммериец. — Мы, кажется, собирались кого-то прикончить?
— Ваше Величество, — послышался взволнованный девичий голос. — Гаран Салмир просит вас спуститься в зал. Прибыли новые посыльные…
— Я оденусь сама, — молниеносно отреагировала правительница. — Можешь идти.
Волшебница надела платье алого цвета, тем самым показывая уверенность в предстоящем дне. Сегодня многое должно измениться. Появление Конан склонит чашу весов в пользу королевы — наемник обязательно сумеет исправить ситуацию!
Северянин следовал за Селеной и его грязный истрепанный вид резко контрастировал с нарядом королевы. Впрочем, самого киммерийца рваная одежда ничуть не смущала. Тут же, позвякивая латами, двигалась личная охрана правительницы. Воины были немало удивлены, увидев выходящего в коридор наемника — они точно знали, что ночью фуркипец (в Фессалии полагали, что Конан происходит родом из отдаленного государства Фуркип) в комнату не входил, его бы заметила охрана. Что произошло? Магия?
Рыцари изумленно смотрели на правительницу и северянина. Этот огромный, сильный чужестранец всегда оказывается в Фессалии в самый трудный момент — королева наверняка вызывает его с помощью волшебства. Многие командиры полков стали свидетелями исчезновения гиганта во время сражения при Хусорте, когда голубая искрящаяся дымка поглотила Конана, и он растаял в ней, как весенний снег.
Между тем, сам киммериец удивленно разглядывал убранство главного зала замка. Широкий дубовый стол, на стенах, украшенных гобеленами, в бронзовых подставках горят факелы, на коврах развешано оружие, в двух каминах полыхает огонь. Куда, интересно, подевались охотничьи трофеи Малиха? Почему пол имеет красноватый, а не серый оттенок?
— Проклятие! Где мы находимся? — тихо спросил наемник.
— В Хусорте, — едва слышно ответила женщина.
— А я думал в Трунсоме, — проговорил северянин. — Твоя спальня…
— Я попросила мастеров отделать ее так же, как и в трунскомском замке, — улыбнулась Селена. — Обстановка напоминает мне о нескольких приятных мгновениях, проведенных в объятиях любимого человека.
— Какая изощренная лесть, — иронично заметил северянин.
Конан и королева приблизились к столу. Волшебница посмотрела на гарана и кивнула в знак того, что она внимательно слушает рыцаря.
— Госпожа, — вымолвил Салмир. — Орды ингасов переправились через План и углубились в наши владения на десять лиг. Сейчас дикари заняты грабежом деревень, захватом городов и осадой фортов. Тысячи крестьян пытаются укрыться в лесу. Альвы и гномы помогают им, как могут. Пробиться к окруженным полкам мы не в состоянии, боюсь, они обречены. Варвары явно не спешат с продвижением на Полдень, однако магинцы заставят вождей идти к Хусорту.
— Как ведет себя Ксатлин? — уточнил варвар.
— Войска данвилцев остановились на границе, — произнес фессалиец. — Видимо, известие о чудесном спасении королевы и неудачной засаде поколебало уверенность мятежников.
— Вряд ли, — возразил наемник. — Насколько я знаю гарана, он не трус. Подобная мелочь его не смутит. Дело обстоит гораздо проще — Ксатлин хочет, чтобы ингасы первыми напали на замок королевы, а поэтому выжидает. Большие потери при штурме неизбежны. Мерзавец бережет силы для последнего решающего удара — когда дикари ослабнут, крепость падет и данвилский владыка продиктует свои условия и победителям, и побежденным.
— Звучит логично, — заметил Сильвен. — В прямом столкновении с нами армия бунтовщиков обязательно потерпит поражение. Мидлэймцы Холона очень не надежны и готовы в любой момент переметнуться на сторону правительницы Фессалии. Надо атаковать их лагерь!