Поход во мрак
Шрифт:
– Это остров, сука, это остров!!! Это полная жопа, ну в какой же я заднице, – упав на колени, рыдал Эрик. – Я здесь сдохну, Боже, не дай мне тут помереть, я не хочу. Боже, я не хочу, – веки его стали тяжелеть, и Эрик, забившись в уголок, уснул крепким сном.
Ему снилось, как он сидит дома в своём кресле. Тут и Зверь прыгнул ему на колени и, как обычно, стал долго утрамбовываться в поисках идеального положения для сна. Жена в нарядном новом платье с кружевом в районе декольте поднесла ему чашечку горячего кофе и поцеловала его в щёку. Потом лизнула его и стала целовать ухо. Настойчиво, даже слишком настойчиво, оставляя
– Да, я тоже тебя люблю. Ну хватит уже, хватит, – забурчал Эрик, хихикая, отгоняя жену руками, а когда посмотрел на неё, увидел лишь ту самую псину на фоне красных кирпичей, и он тут же проснулся.
– Ну что ты за животное такое, а? Мне такой сон снился! Ни стыда ни совести у тебя нет, – тяжело вздохнув, погладил Эрик псину по голове. – Спасибо. Большое спасибо, я бы, наверно, никогда не проснулся. Уж слишком хорош был сон.
Эрик поднялся, оглядел идеально круглый остров, в центре которого он находился. Ещё раз вздохнул. – А вот это точно не сон, пора выбираться нам. Поехали, коняшка, я точно теперь уверен, что дом там, за горизонтом, – и тут Эрик резко обернулся к псине и воскликнул: – Я знаю, как тебя назвать! Отныне и навсегда нарекаю тебя Конём! – и, грациозно взмахнув рукой, положил её на голову собаки, которая впервые за всё это время издала какой-то звук. И вряд ли он был одобрительным, но Эрик этого даже не заметил. Он снова стал ходить по кругу пропасти, выискивая слабые места острова, обдумывая план, как свалить с него побыстрее и подальше.
Ландшафт был тот ещё: чёрный вулканический камень простирался от бездны, из которой выполз Эрик, и до самого морского берега, истыканного острыми пиками вокруг всего острова. С десятком-другим усохших деревьев, раскинутых по всему острову.
– Супер, и какого хрена мне теперь делать?
Но ответ не заставил себя долго ждать. Вдали, у самого берега, вдруг загорелся маленький огонёк.
– Вот и славненько, нам туда. Пошли, Коняшь, я голоден, – и с этой фразой Эрик перепрыгнул бортик, отделяющий аккуратную брусчатку от недружелюбной вулканической поверхности острова.
Ноги сбились и кровоточили, оставляя за собой то тут, то там кровавые пятна на чёрном фоне. Изредка Эрику попадались небольшие лужицы с чистой пресной водой, что, несомненно, поддерживало в нём последний тлеющий уголёк самой жизни.
– Ну, Конь мой богатырский, может, довезёшь меня? Тут совсем чуток осталось, – изредка, лелея надежды, обнимал Эрик псину. Но та лишь фыркала, изворачиваясь и высвобождаясь от объятий, отбегала от него на пару метров. А Эрику ничего другого не оставалось делать, как просто продолжать свой путь.
Временами он даже начинал жалеть о том, что он здесь, а не в своём теперь казавшемся комфортабельным убежище. – А эта тварина сидит там, а я тут, – любил он побубнить по дороге, – сидит, греет свою жопу. Сытая, с запасами еды на месяцы вперёд. Какого хрена я поперся сюда. Ведь вот так каждый раз. Сука, каждый раз, как выйду из дома, так обязательно одно говно случается. То машина собьёт, то бомж прицепится и начнёт бегать за мной и орать: «Щас обхаркаю тебя!» Зачем, зачем я всегда из дома выхожу? Дома безопасно, дома… – и замолчал, вспоминая, как он сюда попал. – Тварь, эта тварь во всём виновата! Если бы она меня так не бесила, я бы сидел сейчас в убежище. Тварь, я бы был в убежище. Ненавижу её, как же я её ненавижу!
А тем временем он подобрался, как оказалось, к пещере, где с наступлением ночи разгорался огонь, освещая вход, словно рот великана.
– Тсс, Коняшь. Не спеши, мы же не знаем, что или кто там внутри. Так что будь осторожнее, ладно? – предупредил Эрик свою верную собаку, которая за это время уже стала хорошо понимать человеческий язык. И они вместе, пригнувшись к земле, по краю поползли внутрь.
По мере того как они продвигались вглубь пещеры, становилось всё жарче, а Эрик успел уже раза три поменять камень с большого на более большой, который нёс, как спортсмен своё ядро перед броском.
И наконец, завернув за угол, он увидел тот самый костёр высотой в два метра, что горел в центре огромного холла. Справа по стенке бежал тонкий ручеёк, образовывая маленькое озеро, обросшее обильным сорняком.
– Пресная вода, – сразу подметил Эрик и хотел было кинуться к источнику, вдоволь напиться, как заметил за языками пламени чьи-то ноги. Точнее, грубо сшитые из кусков плотной кожи сапоги.
Эрик глянул на Коня. Тот тоже почувствовал чужой запах и оскалился. Теперь, проведя так много времени с этой удивительной собакой, Эрик точно знал, когда ему что-то нравится, а когда нет, и отсутствие верхней и нижней губы больше не мешало понять ему, когда Конь скалится, а когда, наоборот, улыбается.
Теперь оба они в полной боевой готовности стали медленным шагом обходить костёр, не выпуская сапоги из виду. Потом взору Эрика открылись штаны, затем и толстое пальто. Всё сшитое под один стиль, и сидело на вид удобно на взрослом, широком в плечах мужчине.
Эрик вдруг так обрадовался, что ему захотелось крикнуть этому бородатому, обросшему мужику: «Эй, Робинзон Крузо, привет!» Но что-то помешало ему, словно сказало: «Дружище, а ты уверен, что хочешь его разбудить?»
– И правда, – уже сам себе сказал Эрик, ещё раз осмотрев мужика под сто двадцать кило весом и в два метра ростом. И спал он на удобном диване из соломы. – Где он тут солому нашёл? Да и на вид он не выглядит изголодавшимся. Забьёт меня, ой забьёт. Это к бабке не ходи, – и Эрик сделал то, что должен был сделать опять или снова, чтобы выжить.
Он подошёл к его голове. Поднял обеими руками увесистый чёрный камень на вытянутые руки и, посмотрев на мирно спящего героя из его книг детства, со всей дури ударил его прямо в лоб. Череп бородатого дядьки с треском раскололся, а мозг кровавым месивом полился, впитываясь в жёлтую солому. Он умер мгновенно, даже не поняв, что случилось и почему, мечтая завтра уплыть с этого чёртова острова на построенном им плоту, который стоял прямо над входом в пещеру. Это была его последняя ночь на этом берегу. Так оно и оказалось, вот только на плоту уплывёт кто-то другой.
Аккуратно расшнуровав сапоги, Эрик тут же накинул их себе на ноги и как есть, не зашнуровав, стал, шаркая, ходить туда-сюда.
– О да, о Боги, как удобно. Это так удобно, чёрт побери. Как же это удобно и даже тёпленькие. Ха-ха, они достались мне даже тёпленькими, – ликуя, смеялся Эрик. А собака уже с костью съела правую ступню и, облизавшись, откусила левую.
– Что же ты за зверь такой! Штаны не попорти. Тут не супермаркет тебе, других не найду, а тут холодно, если ты не заметил, – заругался Эрик, отгоняя собаку от трупа.