Походы Александра Македонского
Шрифт:
Хотя начало жизни Филиппа ни к чему подобному не располагало. Он родился в 382 году до н. э. и был третьим сыном македонского царя Аминты. Самым младшим. Поэтому шансы на то, чтобы занять трон Македонии, Филипп имел весьма и весьма отдалённые. И то чисто теоретические, потому что два его старших брата Александр и Пердикка, молодые, полные сил и здоровья, вряд ли предоставили бы ему возможность поцарствовать. Как наследника престола Филиппа просто не рассматривали. Об этом свидетельствует тот факт, что будущий базилевс даже не получил систематического образования: «поздно обратившись к учению, он остался ниже своих природных способностей и был склонен к юношескому самомнению» [2] . При таком отношении он частенько служил разменной монетой в высокой политике, периодически
2
Плутарх. О судьбе и доблести Александра. Речь вторая, 1.
Впервые это произошло, когда старый царь Аминта скончался и на престоле оказался его старший сын Александр. Желая прекратить войну с иллирийцами, он договорился с ними об откупе, и пока не придут деньги, дал в заложники Филиппа. В другой раз, когда этого потребовали обстоятельства, Александр снова отдал своего младшего брата в заложники, на этот раз в Фивы. Это решение сыграло огромную роль не только в становлении личности Филиппа, но и в возвышении Македонского царства. Дело в том, что на тот момент Фивы были самым могущественным полисом Эллады, их армия была лучшей в Греции, а военная доктрина считалась безупречной. В битве при Левктрах, 6 июля 371 года до н. э., фиванцы, под командованием беотарха Эпаминонда, разбили спартанцев, которые считались до этого непобедимыми. Теперь не было силы в Греции, способной противостоять фиванским бойцам.
Звезда Спарты погасла, зажглась звезда Фив. По свидетельству некоторых античных авторов, Филипп жил в доме легендарного стратега Эпаминонда и, судя по всему, научился там многому. Подтверждение этому находим у Юстина: «Это обстоятельство оказало огромное влияние на развитие выдающихся природных способностей Филиппа, ибо он пробыл три года в качестве заложника в Фивах; в этом городе, где господствовала древняя суровость нравов, в доме величайшего философа и полководца Эпаминонда он еще мальчиком получил прочные основы воспитания» (VII.5). И что самое главное, молодой человек смог изнутри увидеть всю мощь грозной фиванской армии, ознакомиться с передовыми взглядами фиванских стратегов. Гениальность Эпаминонда заключалась в том, что он никогда не действовал по шаблону, а занимался импровизацией на поле боя, нанося врагу удары там, где тот меньше всего ожидал. Македонский царевич всё это усвоил и сделал далеко идущие выводы. Через много лет он сумеет донести свои мысли о ведении войны до сына и накрепко вобьёт их Александру в голову.
Ведь по большому счёту именно в Фивах Филипп мог увидеть то, что в дальнейшем могло натолкнуть его на мысль о создании македонской фаланги. Некоторые исследователи считают, что воины Эпаминонда сражались более длинными копьями, чем их противники, что давало им несомненное преимущество в сражении. К этому следует отнести и уплотнение боевых порядков, а также увеличение числа рядов воинов в строю, что добавляло мощи фиванцам при атаке. Знаменитый «косой клин» Эпамнонда произвёл переворот в военной науке того времени, и концентрация всех сил на направлении главного удара стала с тех пор основой основ военного дела. В Фивах Филипп находился около трёх лет, с 368 по 365 год до н. э. и приобщился не только к стратегии, но и к культурным достижениям Эллады.
Пока Филипп обогащался эллинскими ценностями, македонский базилевс Александр был убит, и царём стал другой брат, Пердикка. А когда вскоре погиб и он, вопрос о престолонаследии встал со всей остротой. Все античные авторы отмечают, что к тому моменту, когда у власти оказался Филипп, Македония находилась в критическом состоянии. «В начале правления этого новичка на престоле многое удручало: гибель преступно умерщвленных братьев и множество врагов, и страх перед кознями, и нищета истощенного постоянными войнами царства. С разных сторон множество народов одновременно, точно составив какой-то заговор против Македонии, пошло на нее войной» (Юстин, VII, 6). Изначально Филипп правил как регент, ибо законным царём был его племянник Аминта, сын Пердикки. Но ситуация была такова, что стране требовался настоящий базилевс, способный вытащить Македонию из кризиса, в котором она пребывала. В этот момент интересы Филиппа и народа совпали.
Последний сын Аминты с согласия армии в 359 году до н. э. был провозглашён царем Македонии и сразу оказался в самой гуще политических интриг и заговоров. Что же касается племянника, то к нему Филипп отнёсся в высшей степени гуманно, и это было явно не в традициях македонского царского дома. Он не лишил Аминту жизни, а дал ему приличное воспитание, и впоследствии женил на своей дочери. Но это будет потом, а в данный момент базилевсу Македонии предстояло решить сложнейшую задачу – как спасти государство от надвигающейся катастрофы. С помощью различных обещаний и подкупа Филиппу удалось стабилизировать обстановку на границах и внутри страны. Но он прекрасно понимал всю ненадёжность ситуации как в Македонии, так и за её пределами. Поэтому царь продолжал трудиться не покладая рук. Филиппу удалось с помощью подкупа склонить на свою сторону фракийского царя, и тот казнил одного из претендентов на македонский престол – некоего Павсания, который скрывался во Фракии. Дальше было сложнее, поскольку ещё один претендент, Аргей, пользовался поддержкой Афин. Но Филипп и здесь мастерски решил сложнейшую проблему. Сначала он разгромил претендента на поле боя, а чтобы погасить недовольство в Афинах, пообещал афинянам город Амфиполь, в северном регионе Эгейского моря. Здесь молодой царь действовал по принципу – сказать можно всё что угодно, а там посмотрим.
По свидетельству Юстина, Филипп прекрасно понимал, что со всеми врагами разом ему не справиться, и поэтому душил их по одному. С некоторыми базилевс вступал в переговоры и заключал договор, от других просто откупался, а третьих атаковал и громил на поле боя: «победой… ободрил своих павших духом воинов и заставил врагов изменить их презрительное отношение к нему» (Юстин, VII, 6). Но, несмотря на эти успехи, Филипп понимал всю шаткость своего положения. Поэтому он решает провести в войсках военную реформу, сделать свою армию самой боеспособной в регионе и с её помощью решить все внешнеполитические проблемы.
Царь знал, что и как надо делать, было очевидно, что он давно всё обдумал. Филипп начал создавать регулярную армию, в которой пехота комплектовалась из крестьян и пастухов, а кавалерия из македонской знати. Уже в этом проявилось отличие созданной им военной системы от армий Эллады, которые комплектовались по милицейскому или наёмному принципу. Что же касается фракийцев и иллирийцев, с которыми македонцы воевали с завидной регулярностью, то они в случае опасности просто собирали ополчение. Изменил базилевс и систему набора войск, поскольку теперь македонская армия комплектовалась по территориальному принципу, когда из жителей одной области формируют отдельное воинское подразделение. Филипп полагал, что вследствие этого увеличится сплочённость армии. Страна была поделена на военные округа, где в шести набиралась пехота, «малая фаланга» с каждого округа. В пятнадцати округах собиралась конница, одна кавалерийская ила с региона. Это был радикальный шаг в армейской реформе, а все остальные мероприятия царя были лишь его логическим продолжением.
Основой боевого порядка македонской армии Филипп сделал фалангу, состоявшую из таксисов – соединений тяжёлой пехоты, которые набирались в округах Македонии. По мнению П. Коннолли, таксис, в свою очередь, делился на шесть подразделений, состоящих из 256 бойцов, которые назывались синтагма (или спейра), причём синтагма, в свою очередь, делилась на четыре тетрархии. Сразу же резко возросла роль командиров низшего звена, которые стали получать двойное, а то и тройное жалованье по сравнению с рядовым составом фаланги.
Помня эксперименты Эпаминонда, Филипп сделал в своей фаланге два радикальных отличия от классической греческой фаланги – увеличил длину копий и значительно углубил строй. Вместо традиционного копья была введена сарисса, пика длиной до 5,4 м (12 локтей) согласно свидетельству Теофраста. Правда, Полибий пишет о том, что изначальная длина сариссы была 7,2 м (16 локтей), и только в эпоху македонского царя Филиппа V она сократилась до 6,3 м (14 локтей). П. Коннолли предположил, что древко сариссы изготавливалось из кизила, а само оно состояло из двух частей, которые соединялись железной муфтой. Эта мера сразу же дала преимущество македонским фалангитам (или сариссофорам) над их противниками. Помимо сариссы каждый воин фаланги был вооружён прямым мечом гоплитов ксифосом. Так же сариссофоры использовали кривые фракийские махайры и её греческий аналог – изогнутый меч копис, предназначенный для рубящих ударов в рукопашной схватке. Тяжёлые клинки этих мечей доходили до 65 см и в умелых руках были страшным оружием.