Похороненный дневник
Шрифт:
Тротуары были запружены фермерами и их домочадцами, приехавшими закупиться на неделю. У самых дверей универмага «Кэлбрис», за низким столом с разложенными на нем нитками бус, сидели две смуглые черноволосые женщины. С крышки стола на одном конце свисал листок с ценником: «50 центов», на другом — написанное от руки объявление: «Буду работать за еду».
Джаспер задержался поодаль, читая. Женщина постарше улыбнулась ему и жестом пригласила полюбоваться ожерельями на столе. Рядом с выставленными на продажу украшениями лежала небольшая карточка: фотография девочки-подростка с длинными
Еще раз перечитав слова, Джаспер присмотрелся к девочке на снимке. Откуда ни возьмись, его охватило чувство, что он где-то встречал ее прежде. Эти глаза. Они были очень печальными. Это она стояла в дверном проеме на втором этаже сгоревшего дома.
— Ты с нею знаком.
— А? — вздрогнув, Джаспер поднял недоуменный взгляд на обветренное лицо старшей из женщин.
— Ты знал Айашу.
Качая головой, Джаспер отступил на шаг.
— Побрякушки как-нибудь потом, спасибо! — широко улыбаясь, объявил Уэйн и буквально втолкнул младшего кузена в дверь универмага.
— Стой! Кто они такие? — заартачился Джаспер.
— Женщины из индейской резервации, не обращай внимания. Деньги целее будут. Вечно они торгуют всякой ерундой.
— Там написано, кого-то убили.
— Лично я впервые слышу, а ты? Ну идем же скорее, па вот-вот получит по чеку и разозлится, если не увидит нас рядом.
Джаспер позволил кузену за руку втащить себя в магазин, но все же оглянулся через плечо на женщин.
Вам известно, кто меня убил?
Остаток дня прошел за покупкой в разных городских лавочках кусков мыла, ниток, иголок и новых уплотнительных прокладок к трактору. И в придачу ко всему этому — такие большущие рожки с мороженым, что Джаспер просто диву давался. Когда, уже в сумерках, они поворачивали с шоссе на Харрис-роуд, он все еще облизывал испачканные шоколадом губы.
В конце подъездной дорожки фары дяди Лео высветили стоящий на краю двора знакомый грузовик. За рулевым колесом виднелся мужской силуэт. Отец Джаспера все же приехал повидаться.
Дядя Лео выключил двигатель и выбрался из кабины позади грузовика Уэндела. Уэйн распахнул пассажирскую дверцу и оглянулся на Джаспера, будто приклеенного к своему месту рядом с рычагом передач.
— Да не переживай ты, малой. Все уладится.
Через лобовое стекло Джаспер видел, что дядя Лео разговаривает с его отцом через опущенное стекло с водительской стороны. У него засосало под ложечкой. Наружу выбираться не хотелось. И дело не столько в порке, которую ему предстояло получить; Джаспера куда сильнее донимала мысль, что на прошлой неделе отец так и не заехал увидеться с ним. И вопросы, которые детектив из Детройта задавал его дяде. И машина, которую мама спрятала глубоко в лесу, чтобы никто ее не нашел.
— Выходи, Бак Роджерс, [4] — тянул его из грузовика Уэйн. — Пора лететь на Луну.
Ноги Джаспера ударились оземь, будто свинцовые. Отец все еще сидел за рулем своего одолженного грузовика. Поодаль зловеще темнела громада амбара, и Джаспер начал подумывать, не удрать ли туда. Уэйн тянул его за руку, но ноги отказывались шевелиться.
Дядя
— Уэйн.
— Да, па?
— Пошли-ка в дом, сынок, — его глаза на несколько секунд задержались на племяннике, прежде чем дядя повернулся и ушел.
4
Персонаж популярной фантастической повести «Армагеддон-2419» (1928) американского писателя Филипа Нолана. Впоследствии — герой фильмов и комиксов по ее мотивам.
Уэйн похлопал кузена по плечу и последовал за своим отцом в хижину.
Обходя бампер, Джаспер не чувствовал под собой ног — точно резиновые. Когда он с опаской приблизился к водительской дверце, голова Уэндела покоилась на рулевом колесе. Все равно что смотреть на человека, которого видишь впервые. Седые волосы отца совсем поредели на макушке, и весь он казался меньше, чем помнилось Джасперу.
Он услышал, как говорит ему:
— Привет, папа.
Уэндел оторвал голову от руля и посмотрел на сына. Глаза усталые, красные.
— Как ты тут, Джаспер?
— Нормально, — он глядел себе под ноги, захлебываясь немыми вопросами о матери. «Детей должно быть видно, но не слышно».
— Твой дядя сказал, у тебя какие-то неприятности в школе. Это правда?
Джаспер не сводил взгляда со своих ботинок.
— Да, сэр. Я подрался на школьном дворе.
— Большой был забияка?
— А? — хмурясь, Джаспер заглянул отцу в глаза.
— Он что, младше тебя?
— Нет, сэр. Старше. Сэсил учится в шестом.
— Почему ты его ударил?
— Он наговорил мне гадостей, — Джаспер взвесил, стоит ли повторять ужасные слова, которыми сыпал Сэсил. «Твоя мамаша бузила». Нет, язык не повернется. — Никак не хотел оставить меня в покое.
Отец понимающе кивнул.
— Значит, правда на твоей стороне, но дисциплину ты все равно нарушил. Так ведь?
Джаспер заставил себя кивнуть в ответ.
— Если я тебя не выпорю, твой дядя решит, что эта обязанность тоже на нем. А он и так делает нам немало одолжений. — Тяжело вздохнув, отец выбрался из грузовика.
— Но…
— Никаких «но», сын. Пошли. Быстрее с этим покончим, — отец схватил его за плечо и подтолкнул к амбару. — Мне это нравится не больше твоего, но, если возьмется Лео, только хуже будет.
Дрожь отцовской руки ясно отдавалась в плече у Джаспера. Ноги неуверенно топтали неровный двор, при ходьбе отец раскачивался сильнее обычного. «Да он же пьян», — осенило мальчика. На то, чтобы зажечь в амбаре керосиновую лампу, у отца ушло не меньше минуты. Когда стало наконец светлее, Джаспер уже успел рассвирепеть и убедить себя в том, что сумеет одержать верх в борьбе с нетвердо стоявшим на ногах стариком.
— Так не честно! Он надо мной издевался. Ты всегда твердишь, что задирам нельзя давать спуску!
И это не преувеличение. Когда старшие мальчишки отобрали у него деньги на молоко, папа повел себя так, словно это Джаспер был виноват. И даже научил правильно держать кулаки.
— Быть мужчиной не просто, Джаспер. — Отец непослушными пальцами дергал пряжку брючного ремня. — Даже если делаешь все как надо, порой приходится платить по счетам.
— Но это же несправедливо! — Все вообще, без оговорок.