Похоронное бюро госпожи Эльсо
Шрифт:
– Жан, – обратилась я к нему, – тебе не стоит бояться. Джон – «живой мертвец». Это оживленные темным магом скелеты и преобразованные уже магом-артефактчиком в хороших слуг или защитников.
– А где его рука? – шепотом спросил Жандаль.
Джон был одноруким скелетом с протезированной второй рукой из сплетения тонких деревянных жил. Он всегда ходил в черном фраке и белых перчатках, словно настоящий дворецкий из плоти и крови.
– Джон, – позвала я «живого мертвеца», – позвольте полюбопытствовать. Как вы разговариваете? Голосовых связок у вас я не наблюдаю.
– Разговаривать
– Удивительно! – воскликнула я.
– Согласен, яна Жозель. Позвольте проводить вас в кабинет яна Хароша. Вашему брату же я могу принести восковые мелки в гостиную, чтобы ему было чем развлечься в ваше отсутствие.
– Спасибо, Джон. Жан, ты согласен? – спросила я брата. – Мне нужно поговорить с яном Харошем, хотя совершенно не представляю, о чем. Ты подождешь меня, как хороший взрослый мальчик?
Жандаль с недоверием посмотрел на Джона, но все же кивнул. Отведя брата в гостиную и дождавшись, когда Джон принесет ему мелки и бумагу, я прошла в кабинет хозяина бюро, находившийся на первом этаже. Его кабинет больше напоминал каморку – хоть и уютную, но совершенно крошечную. Места тут было только для книжного шкафа с множеством ящичков, стоявшего слева, и узкого стола с тремя креслами – одним, хозяйским, у окна, и двумя со стороны входа для гостей. Справа висела картина – на ней трое мужчин тянут телегу с гробом, а за ней неспешно идет смерть – высокий мужчина в птичьей маске и с короной из ветвистых рогов. Его темно-зеленый репсовый костюм казался иссиня-черным из-за слабого света в кабинете, но я точно знала его цвет – цвет скорби.
Этого мужчину звали Мортем. Он – воплощение смерти и загробной жизни. Его образом пугали маленьких детишек – мол, будешь себя плохо вести, Мортем придет за тобой раньше времени. Я не придерживалась таких методов воспитания, но часто слышала, как многие горожане говорили подобное своим детям.
– Яна Жозель! – воскликнул ян Харош и поднялся со своего места, поклонившись.
– Доброго дня, уважаемый ян, – отозвалась я и сделала книксен. – Чем обязана быть приглашенной в вашу обитель? Я взяла с собой брата, если вы не против, он сейчас с Джоном в гостиной.
– Только рад этому! Хочется, чтобы и этот милый ребенок приучался к моему делу, – загадочно произнес хозяин бюро.
– Ему только будет четыре! – воскликнула я. – Еще рано к чему бы то ни было приучать.
– Почему же? Отец рассказал, что я унаследую обувную лавку, именно в этом возрасте.
– Вот как? – удивилась я. – Но вы не сапожник.
– Это вы верно подметили. Я гробовщик, – с улыбкой отозвался ян Харош. – По крайней мере, так меня называют в народе. Определение не совсем точное, но простое и понятное.
– Так как получилось, что вы из сапожника стали гробовщиком? – заинтересовано спросила я.
– А как из юной подавальщицы можно стать оракулом? – стрельнув в меня насмешливым взглядом, спросил мужчина, и я удивленно приподняла брови.
– Я не понимаю вас.
– Юное дитя, вы никогда не думали, что обладаете удивительной интуицией? –
Его речи были поражающими. Первым делом хотелось вскочить на ноги и убраться из этого бюро подальше, но меня удерживало любопытство. Я очень мало знала об оракулах – они рождаются очень редко, а сильных среди них и вовсе единицы. Подобные им проходят обучение в академии магии, а позже служат на благо королевства. Только редкие исключения занимаются своим делом и используют дар в коммерческих целях.
По сути, дар оракула – это проклятие. Ты можешь видеть будущее, но никак не можешь его изменить. Рассказать, чтобы его изменили – да, но только не сам. К сожалению, часто подобные мероприятия оборачиваются против самого оракула – он не видит картины в целом, только один эпизодически отрывок, который, даже если несет негативный характер, может быть началом чего-то прекрасного. Но если он расскажет кому-то, чтобы изменить будущее, то это может стать началом череды ужасных событий, вплоть до гибели королевства.
История знает пару таких случаев, когда один оракул предотвратил покушение на короля. Его величество щедро вознаградил одаренного и его помощника, но вскоре они были не рады исправленным событиям. Через пару лет король затеял войну, ввергнув все королевство в затяжной голод. Тогда погибло много народу, а суверенитет того королевства был потерян навеки. Что было бы, если бы тот король погиб? Вполне возможно, эти земли ждало великое процветающее будущее.
– Вы говорите о даре оракула, который нужно развить, – медленно начала я после затяжной паузы, – вы предлагаете мне поступить в академию магии? Это будет стоить очень дорого.
– Вы правы, – отозвался мужчина, – это будет стоить недешево. Если вы хотите, я могу оплатить трехлетнее обучение. Если ваш дар выше среднего – сами сможете продолжить учиться, выиграв грант. Но я сейчас предлагаю вам иное. Вы спрашивали, как я стал из сапожника гробовщиком, – здесь ян Харош сделал знаковую паузу, с хитрой улыбкой посмотрев на меня.
Я застыла, догадываясь об ответе. Конечно, все логично! Точно так же, как и из подавальщицы можно стать оракулом!
– Вы тоже оракул, – потрясенно произнесла я, и ян Харош рассмеялся.
– Нет! – однозначно ответил он. – Я имел в виду не дар, а желание. Всего лишь желание стать тем, кем тебе суждено стать. Я люблю свою работу. Люблю мрачность, но вместе с тем атмосферность. Мне не приходится каждый день улыбаться клиентам, чтобы продать свой товар, как яне Ладе или её мужу-купцу. Я подаю себя таким, какой я есть – нелюдимый, малоразговорчивый. При этом окружающие воспринимают меня как сочувствующего и чуткого человека, потому что в такие переломные моменты родственникам погибшего нужно только одно – тишина и умелая забота, заключающаяся в снятии с них большинства обязанностей. Все это я с легкостью обеспечиваю без ущерба для собственного комфорта.