Похороны империи
Шрифт:
Сообщение Азеринформ
Решение о независимости Украины было принято украинским парламентом 24 августа. Согласно этому решению первого декабря 1991 года пройдет референдум о подтверждении акта провозглашения независимости. В полную собственность республики передаются все предприятия союзного значения. На Украине будет своя национальная гвардия и собственные деньги.
Сообщение Ассошиэйтед Пресс
Шестые сутки продолжаются митинги и уличные шествия в столице Чечено-Ингушской республики – городе Грозном. Блокированы здания КГБ и Дома Советов. Демонтирован памятник Ленину. 19 августа тысячи жителей Грозного и сел собрались по призыву вайнахской демпартии, исполкома
Сообщение РИА «Новости»
В Чечне были арестован известный лидер демократической оппозиции, поэт и правозащитник Зелимхан Яндарбиев, выступивший со своими товарищами в поддержку российских властей против создания ГКЧП. Его арест осудили делегаты исполкома чеченского конгресса и один из руководителей этой организации генерал Джохар Дудаев.
Сообщение Азеринформ
Глава 5
Проблемы росли словно снежный ком. Уже на следующий день стало ясно, что не только премьер-министр Павлов, но и практически все союзные министерства и ведомства поддержали введение чрезвычайного положения. Нужно было либо увольнять весь Кабинет министров, либо смещать каждого из них, выдвигая их заместителей, которые оказывались зачастую еще более причастными к деятельности ГКЧП. Если говорить откровенно, то практически все союзное руководство в полном составе можно было отправлять в тюрьму. Затем набирать второй состав из первых заместителей и снова отправлять в тюрьму. Затем третий состав из обычных заместителей и – тоже в тюрьму. Возможно, на восьмом или девятом составе можно было бы остановиться, но на подобный эксперимент не нашлось бы ни сил, ни энергии.
Он заявил о своем уходе с поста Генерального секретаря ЦК КПСС. Секретариат ЦК КПСС принял специальное постановление, в котором попытался в последний раз отмежеваться от «заговорщиков» в своих рядах, поручив Центральной Контрольной Комиссии уточнить их степень ответственности. Но это была уже агония. Собравшаяся у здания ЦК КПСС толпа требовала немедленной расправы. Начали бить стекла, пытались ворваться в здание. Сотрудников аппарата ЦК эвакуировали по длинному коридору построившихся демонстрантов. Некоторых уходящих били по спине, некоторым доставалось по шее. Женщин практически не трогали, только язвительно шутили. Мужчинам, особенно молодым, часто доставались тумаки и затрещины. Но человеческих жертв удалось избежать. Здание ЦК КПСС было опечатано, и теперь там предстояло работать сотрудникам специальной комиссии. Ельцин подтвердил свой Указ о департизации. После того как он прилюдно унизил Горбачева, заставив его читать не совсем подготовленные бумаги, он издал Указ о запрете выпуска всех партийных газет.
В КГБ уже арестовали сразу несколько генералов. Среди арестованных был и первый заместитель Крючкова – генерал Грушко, а также заместитель начальника охраны генерал Генералов, который считался заместителем самого Плеханова. Назначенный временно исполняющим обязанности Шебаршин сумел предотвратить захват здания на Лубянке, вывезти большую часть документов в Ясенево, где находилась штаб-квартира Первого Главного управления. Он даже принял специальное решение коллегии с осуждением действий Крючкова и Грузко, будто не знал о том, что именно они готовят, и всецело не поддерживал их решения. Но Шебаршин был обречен. Он работал в КГБ почти тридцать лет, и, с точки зрения победивших демократов, это был не плюс, а большой минус в его работе. Поэтому Шебаршин продержался на должности только сутки. Ельцин ультимативно
Кабинет министров в полном составе опровергал появившуюся информацию о поддержке ГКЧП. Особенную активность проявлял первый заместитель Щербаков, который гневно клеймил своих бывших товарищей. Маслюков, действительно часто споривший с Павловым, повел себя вполне порядочно и честно. Он не стал спекулировать этим противостоянием, но и не возражал, когда его обвиняли в симпатиях к ГКЧП. Остальные министры гневно возражали.
Саламбек Хаджиев заявил, что его не было на памятном заседании, и вместо него там присутствовал его заместитель Чурилов, который и поддержал введение ГКЧП. Министр Катушев сказал, что опубликованный документ не соответствует действительности и он не поддерживал ГКЧП. Министр финансов Орлов объяснил, что присутствовал на самом заседании только несколько минут, так как торопился на встречу со швейцарскими банкирами. Министр Воронцов заявил, что газета опубликовала искаженный текст его выступления. Министр путей сообщения Матюхин высказался о своем беспокойстве возможными сбоями в работе транспорта и о том, что он никогда не поддерживал ГКЧП. Министр Догужиев считал приведенный текст ошибочным – он не высказывался в поддержку ГКЧП. Министр гражданской авиации Панюков уверял, что говорил о невозможности вмешиваться в дела гражданской авиации и ни слова не сказал о ГКЧП. Два министра прислали в газеты специальное письмо, где указывалось, что они не поддерживали ГКЧП и никаких разговоров по этому поводу с Павловым не вели. Подписались министр общего машиностроения Шишкин и министр оборонной промышленности Белоусов. При этом последняя фраза их письма была показательной. «Совесть наша чиста», – писали чиновники.
В результате выяснилось, что ни один из союзных министров не готов признаваться в своей поддержке ГКЧП, тогда как почти все, возможно, за исключением министра культуры Николая Губенко, готовы были не только поддержать, но и активно помогать созданному Комитету. Но после победы «августовской революции» их мнения кардинально поменялись. Ситуация была фантасмагорической. Все министры в один голос уверяли, что всегда были убежденными демократами, и ни у одного из них не нашлось мужества подать в отставку, признавая свою ответственность, или хотя бы сознаться, что готовы были поддержать любые решения ГКЧП, что соответствовало их внутренним убеждениям. Видимо, убеждения и принципы этих чиновников слишком гибкие и могли легко трансформироваться в ту или иную сторону. Становилось понятно, что с этими людьми работать дальше просто невозможно. Горбачев колебался недолго. Он принял решение сменить весь Кабинет министров, заменив его на Комитет по оперативному управлению народным хозяйством, во главе которого готов был поставить прилетевшего к нему в Форос Силаева. Он еще не знал, что Иван Степанович, не выдержав напряжения августовского противостояния, дважды оставлял Белый дом, уходя домой. А Ельцин этого никогда не забудет. Теперь Силаев тоже числился одним из главных демократов и громче всех выступал в российском парламенте, обвиняя Лукьянова в руководстве заговором.
Горбачев всегда плохо разбирался в людях. Он признался в этом в одном из своих интервью, указав, что напрасно продавливал через съезд кандидатуру Янаева на должность вице-президента страны, когда народные депутаты отказались голосовать за это назначение. Признавал и свои кадровые ошибки с подбором прежних руководителей, особенно Павлова и Шенина. Он даже готов был сдать Лукьянова, справедливо обвиняя того не просто в пассивности, а в молчаливом подыгрывании созданному Комитету и фактическом пособничестве. И предлагал Силаеву занять пост, равный должности премьера. Силаев проконсультировался с Ельциным и дал согласие.
Но процесс распада набирал такие обороты, что его уже практически невозможно было остановить никакими новыми комитетами. Тем более что в условиях отсутствия полноценных руководителей министерств на своих местах дела в их организациях просто шли вразброд. А российские министерства требовали все новых и новых полномочий, по существу, полностью отстраняя союзные ведомства от руководства вверенных им отраслей. Трудно даже представить себе ситуацию всеобщего развала, которая началась в конце августа. Но огромная страна все еще работала, жила, пыталась самоорганизоваться, пыталась выжить, обрывая последние связи и утрачивая надежду на восстановление.