Похороны викинга
Шрифт:
Мы встали и пошли к форту. Было темно, и небо было усеяно крупными звездами.
– Я думаю, что сержант Дюпрэ тоже все знает о заговоре, – сказал я, когда мы вошли во двор.
– Несомненно, – ответил Майкл. – Я думаю, что Лежон позаботится о том, чтобы составить себе надежную группу сторонников, чтобы расправиться с мятежниками… Он, наверное, надеется, что его сторонники со временем передерутся и перебьют друг друга… Трудно, конечно, сказать, что он в самом деле думает. Можно только предположить, что он хочет завладеть нашими пресловутыми драгоценностями и заодно доставить себе немного удовольствия…
Войдя в казарму, мы увидели, что партия мясников собрала митинг. Сидевшие в круге злобно взглянули на Майкла и меня, когда мы прошли мимо. Мы сели на наши койки, достали из мешков тряпки для чистки обмундирования и спокойно занялись делом. Головы заговорщиков снова сблизились. Через некоторое время Майкл встал и пошел прямо к ним.
– У тебя готов ответ по вопросу о свиньях? – грубо спросил его Шварц.
– Я пришел сообщить кое-что по поводу одной свиньи, друг мой, – ответил Майкл.
Комитет мясников сердито на него уставился и ждал. Я встал и подошел к ним. То же самое сделал Сент-Андре, вставший со своей койки. В этот самый момент вошли Мари и Кордье. Они тоже подошли к заговорщикам.
– Ему все известно, – сказал Майкл.
Шварц вскочил на ноги. Глаза его дико горели и борода его топорщилась.
– Это ты ему сказал! – заорал он, тыча пальцем почти в лицо Майкла. – Ты, подлец, нас предал! – и взглянул на штык, висевший в головах его кровати.
– Рассказал ему, а потом пришел сюда и признался в этом, так, что ли? – холодным и насмешливым голосом спросил Майкл. – Будь у тебя столько же ума, сколько способности шуметь, ты понял бы, что я едва ли стал бы это делать. Нечего сказать, умного вождя выбрали себе мятежники.
Шварц совершенно не ожидал прямого нападения и поэтому не знал, что ему ответить. Майкл повернулся к Брандту, Хэффу, Гунтайо и прочим приятелям Шварца.
– Молодцы, ребята! сказал он. – Вы здесь сидите и придумываете удивительные вещи. Составляете гениальные планы, а Лежон знает каждое слово, которое вы говорите. Присоединиться к вам? Нет, спасибо. Вы очень умно рассуждали по поводу свиней и мясников. Я вижу, что тут свиньи и мясники ни при чем, тут больше всего баранов… Вы мне надоели. – И Майкл самым убедительным образом зевнул. – Что же вы собираетесь делать? – продолжал он. – Помните, что Лежон все равно сделает то же, что и вы, только раньше вас. Поэтому я рекомендую вам ничего не делать.
– И Лежон тоже ничего не будет делать, – добавил я.
Хладнокровие Майкла, его нескрываемое презрение к ним и несомненная искренность победили. Они знали, что Майкл говорит правду, и не сомневались в том, что не он предал их Лежону. Я следил за Гунтайо и понял, что он был вторым Болидаром, может быть, немножко похрабрей. Конечно, Болдини узнает о поступке Майкла, как только Гунтайо уйдет с заседания спровоцированных им дураков.
– Что же делать? – пробормотал Шварц, – что же делать, если Лежон все знает?
– Отменить программу предстоящих развлечений, – заявил Майкл, – и тогда благородная душа, которая так много рассказала Лежону, расскажет ему и это. – И глаза Майкла остановились на лице Гунтайо. Он так долго смотрел на него, что этот джентльмен невольно вскочил на ноги.
– Как ты смеешь намекать… – закричал он и внезапно остановился. Он понял, что таким образом сам себя выдает.
– Разве я намекал? – спросил Майкл. – На что именно я намекал, друг мой?
– Если это ты, то мы прибьем тебя штыками к стене, желтый пес! – заорал Шварц.
– Он лжет! Он лжет! – визжал Гунтайо.
– Почем ты знаешь? – спросил Майкл. – Откуда тебе известно, что Лежон не слыхал о заговоре?
– Я говорю, что ты лжешь, когда утверждаешь, что я предал заговор, – плевался Гунтайо.
– Я этого не утверждаю, – сказал Майкл. – Мне кажется, что это ты сам утверждаешь.
Хладнокровие и бесстрашие Майкла обеспечили ему власть над этими загнанными пустыней и Лежоном людьми. Они беспомощно таращили глаза друг на друга и на нас.
– Что же делать? – сказал Шварц. – Небо! Если я только поймаю предателя… – Он заревел и затряс своими огромными кулаками.
– Ничего не надо делать, потому что ничего нельзя сделать. Мы целиком в руках Лежона. Послушайтесь меня и бросьте заниматься глупостями. Может быть, через неделю или через две здесь будет новый комендант…
– Которого будут звать Лежон, – ответил Шварц.
– Во всяком случае он все знает, – вставил Брандт. – Я предлагаю всем легионерам присоединиться к заговору, а потом объявить его ликвидированным. Лежон не сможет запихать весь гарнизон в свои проклятые карцеры.
– Правильно, – сказал Хэфф. – Отставить заговор, а потом найти шпиона и устроить ему такую ночь, после которой ад показался бы ему прохладным.
Но Шварц не сдавался. В его бешеном мозгу мысль об убийстве Лежона затмевала все остальные. Он просто не мог от нее отказаться.
– Чепуха! – заорал он, вскакивая на ноги. – Говорю вам, я сам… – И тут Майкл положил руку ему на плечо.
– Чего ты ревешь, как бык? – сказал он спокойно. – Не понимаешь, что ли, что все, что сейчас скажешь, дойдет до Лежона?
Шварц, совершенно взбешенный, повернулся к Гунтайо.
– Убирайся вон! – угрожающе зарычал он и показал на дверь.
– Клянусь что я… – возмущенно начал Гунтайо
– Я тебе говорю, убирайся вон! – ревел Шварц, – и помни что когда наступит время нанести удар, мы с тобой не будем церемониться. По одному подозрению я повешу тебя за ногу на флагшток… Клянусь дьяволом, повешу! Убирайся!
Гунтайо ушел.
– Послушайте, – сказал Майкл. – Я вам уже говорил, что Лежону о вашем заговоре известно. Я ему о нем не говорил, но скажу теперь, если только вы не откажетесь от наших планов.
Шварц зарычал и встал на ноги.
– Да, – продолжал Майкл, – я хотел сперва предупредить вас, – чтобы дать вам возможность подумать. Конечно если вы откажетесь от своей затеи, то мне нечего будет говорить… Имейте, однако, в виду, что если только я узнаю о каком-нибудь новом заговоре или еще о чем-нибудь, что Лежону неизвестно, то я ему это сообщу. Понятно?