Похождение одинокой женщины
Шрифт:
– Так-так-так… – продолжал Шумайлов, думая, однако, о чем-то своем. – Нет, давай разберемся. Это очень интересный поворот. Да, я понимаю, что история твоих отношений с Томилой куда более длительная, чем моя. Я-то был в этом доме всего четыре раза, и всегда в твоем сопровождении. Не сомневаюсь, что до меня ты водила к Томиле других ее любовников. Может, их было много. Меня все это не колышет. Я вообще не ревнивый. Я выспрашиваю тебя сейчас совсем по другой причине. Баба Катя – источник опасности для нас с Томилой, мы об этом говорили совсем недавно, когда пили вино на лоджии. И вдруг выясняется, что ты в прекрасных отношениях с внуком этой пронырливой старухи,
– Я, кажется, уже просила вас не оскорблять при мне старую, больную женщину, – с ледяной вежливостью отозвалась Шура. – Такому видному мужчине, как вы, это совсем не к лицу. Что касается Яши, то никаких особых отношений у меня с ним нет!
– Но мы ведь не в деревне, где все встречные здороваются друг с другом!
Шура остановилась на тротуаре и, откинув голову, смерила своего спутника не слишком добрым взглядом:
– Послушайте, я не обязана отвечать на ваши вопросы! Да, я – ваша проводница, но вы мне – не друг и уж, тем более, не хозяин! Но все же я отвечу, чтобы раз и навсегда снять это недоразумение. Яша живет отдельно, не в этом доме, но периодически навещает бабу Катю. Очевидно, приносит ей продукты и помогает по хозяйству. Это очень стеснительный, даже робкий молодой человек, и вдобавок, похоже, одинокий. Он страдает, и мне захотелось ободрить его улыбкой. Я стала кивать ему при встречах, пару раз пыталась втянуть его в разговор, а его имя услышала случайно, когда при мне его окликнул кто-то из соседей. Несколько раз я видела его в форменной одежде, из чего заключила, то он служит в телефонной компании. Вот и вся история наших «отношений».
– Так он служит в телефонной компании!
– Я точно не знаю. Может, служит, может, служил когда-то. Я просто видела на нем форменный пиджак с эмблемой. Теперь о Томиле, чтобы расставить все точки над «и». Я согласилась быть вашей спутницей лишь по ее просьбе, о чем уже глубоко сожалею. Была ли я проводницей других ее мужчин – не ваше дело! Но я знаю точно: строить подобные предположения за спиной любимой женщины – низость! Не сомневайтесь, что наш разговор я обязательно передам Томиле. Вы удовлетворены? Допрос окончен? Тогда давайте расстанемся прямо здесь, я очень спешу!
– Да не ерепенься ты, Шурка, не строй из себя девчонку-недотрогу! – Шумайлов определенно не желал воспринимать всерьез выпады своей спутницы. – Я же не просто так расспрашиваю. Не из праздного любопытства. И уж точно не для того, чтобы ущемить твою женскую гордость! Дело-то явно пахнет керосином. Я всего лишь хочу предупредить осложнения, которые могут коснуться всех нас, включая, между прочим, и тебя. Вот что, подруга: а давай-ка, мы с тобой заскочим сейчас в кафе-мороженое, и за порцией пломбира с коньяком обсудим одну версию, которая, признаться, не дает мне покоя.
– Я же вам сказала, что спешу!
– Не брыкайся! – приказным тоном оборвал он ее. – Есть конкретный разговор. Думаю, он и тебе будет интересен. Притом, что надолго я тебя не задержу, успеешь еще по своим женским делам.
Поколебавшись немного, Шура пошла с ним рядом.
Не оборачиваясь, Шумайлов сделал жест в сторону арки, под которой скрылся Яша:
– А ведь я уже видел где-то этого парня с его змеиным взглядом… Но где?!
8.
Несмотря на неброскую вывеску, это было дорогое кафе – с мягкими диванами, кондиционерами и соблазнительной витриной, где стояли вазочки с лакомствами, ценники на которых вмиг отпугивали обладателей тощих кошельков.
Шура бывала здесь несколько раз вместе с Томилой, всегда по ее приглашению, разумеется.
Сама она по доброй воле ни за что не зашла бы сюда.
А вот Шумайлова проблема дороговизны, похоже, не волновала.
Он заказал две порции мороженого и две рюмки коньяка, даже не заглянув в меню.
Ну, да, он ведь тоже, как и Томила, принадлежал другому миру, где счет деньгам велся совсем по другим правилам…
– Итак, я снова возвращаюсь к личности бабы Кати, – заговорил он, когда они расположились за столиком. – Меня, госпожа Шура, весьма интересует вопрос следующего свойства. Как эта вредная старушенция, видишь, идя тебе навстречу, я уже не называю ее ведьмой, поступает с разоблаченными ею изменщиками и изменщицами? Выжигает им лилию на правом плече? Мажет дверь дегтем? Обсуждает их поведение в кругу других таких же бабуль? Или же распахивает настежь окно и с высоты своего третьего этажа бичует грешников суровой проповедью? Ведь за столько лет наблюдений она, наверняка, подсмотрела чертову уйму адюльтеров. Ты, как регулярная посетительница двора, должна ведь знать хоть что-то по этому поводу?
– Да не было никаких разоблачений и скандалов! Она просто смотрит.
– А как же замечательная история с несостоявшимся ограблением богатеньких квартир?
– Но это же совсем другое!
– Не скажи! Вот, смотри, что получается. Объясняю на пальцах. Бабка, вооруженная сверхмощным биноклем, раскрывает некие семейные тайны. Как она распоряжается этой информацией? Записывает ее в тетрадь? Ведет этакий «Дневник старой девы»? Сомневаюсь! Мне кажется, наивная ты душа, что наша чудесная бабуля, не поднимая лишнего шума, шантажирует тех, кто попал ей на заметку. Приятный такой приварок к пенсии, а?
– Как вам только такое в голову могло придти! – возмутилась Шура. – Полная ерунда! Она ведь из дому почти не выходит.
– Шантажисту не обязательно выходить из дому, – усмехнулся Шумайлов. – Существуют телефоны, компьютеры, другие средства связи. А может, что, скорее всего, у нее есть надежный почтальон, так сказать, дипломатический представитель, который по ее указке улаживает все деликатные вопросы.
– В любом случае, я не намерена обсуждать эти глупости! – отрезала Шура.
К угощению она даже не притронулась.
– Значит, я не задел тебя за живое, – сокрушенно вздохнул Шумайлов. – Ладно, попробую подойти с другой стороны. Следи за моей логикой, женщина! Как ты думаешь, если есть тайна, в которую посвящены трое, то где следует искать источник утечки информации?
– Я что-то не пойму, почему вы все время говорите намеками?! – она выпрямилась в своем кресле.
– Почему? – недобро усмехнулся он. – Да по той простой причине, что вчера днем мне позвонил по домашнему телефону какой-то тип и прошипел в трубку, как удав: «Гуляеш-ш-шь, Ш-ш-шумайлов? Ну, гуляй, пока не ш-ш-шарахнул ш-ш-тормяга»… И голос такой неприятный, шкворчащий, как прогорклое сало на сковороде…
Вот на этот раз Шумайлов действительно обезоружил ее! Ошеломил, огорошил, вызвал секундный паралич дыхания.
Перед внутренним взором Шуры опять промелькнуло жуткое видение: летящий топорик и злобное шипение из темноты: «Ш-ш-шурёныш-ш-ш»…
– Господи! – она непроизвольно поднесла правую руку к груди: – Что же это такое?!
– Как мне представляется, это и есть первая стадия шантажа, – уверенно заявил Шумайлов. – И занимается этим сообщник нашей наблюдательной старушки. Но кто он, этот сообщник? Сказать по правде, Шурка, поначалу я грешил на тебя…