Похождение одинокой женщины
Шрифт:
– На меня? – не сразу поняла она.
– Ну, да. Нам с Томилой болтать нет никакого резона. У нее – важный муж, у меня – важная мама плюс жена-истеричка. Если хоть кто-то из них пронюхает про наш роман, быть большому скандалу. Очень большому! При этом я нахожусь в большей опасности, чем Тома. Ты же ее знаешь, она все равно обведет своего благоверного вокруг пальца! А вот моя милая мамочка с моей милой женушкой сожрут меня поедом и даже косточек не выплюнут! Но кто же в результате окажется в выигрыше? Согласись, дорогуша, у меня были основания считать, что это ты…
– Что – я?
– Ты – малообеспеченная женщина, одна растишь двух пацанов. У тебя масса бытовых проблем, а денег вечно не хватает, верно? И тут ты становишься обладательницей тайны двух состоятельных любовников. Так отчего бы тебе не шепнуть словечко старой карге, которая, по моему глубочайшему убеждению, давно делает гешефт на подобных интрижках?!
Шура уже взяла себя в руки. Она поднялась, темные глаза метали молнии:
– Довольно! Прощайте! Я больше не ваша проводница!
Шумайлов ухватил ее за локоть и резким движением усадил в кресло:
– Да погоди горячиться, дуреха! Дело серьезное! Извини, если я задел ненароком твое чертово самолюбие! У меня такая манера выражаться! Я все же считаю, что мы с тобой – ну, не друзья, но добрые приятели, а значит, имеем право резать друг другу в глаза правду-матку!
– Знаете, что я вам скажу? Если уж вам был такой звонок, то для начала надо было отменить сегодняшнюю встречу! Почему вы этого не сделали?!
– Рано еще ударяться в панику! – покачал головой Шумайлов. – И вообще, в нашем положении сейчас самое главное – вычислить почтальона. Ну, того, кто звонил! Конечно, можно было бы предположить, что меня пытается разыграть кто-то из моих приятелей. Но штука в том, что на этот раз я никого из них не посвящал в свою тайну. Даже не заикался о Томиле, клянусь! Затем я подумал о тебе. Но ты не вписываешься в эту схему, Шурка! Ты человек с принципами, и в этом твоя специфика. Так кто же звонил?! – На его лице появилась торжествующая улыбка. – Теперь, благодаря тебе, я понял, кто! Яша, это он, на все сто!
– Яша?! – негодующе воскликнула Шура. – Да ведь это самый тихий, самый скромный в нашем городе молодой человек!
– Именно такие застенчивые тихони, такие пай-мальчики и находят удовлетворение в разных забавах, вроде телефонного терроризма! Тем более что этому Яше, наверняка, известны все тайны телефонной связи, и он знает, как избежать ловушки.
– Вы снова заблуждаетесь! Ну, какой же он террорист!
– Ты, Шурка, просто слишком хорошо думаешь о людях. Но я-то сразу понял по его ужимкам, по его бегающим глазкам, что это за птица! А по дороге сюда вспомнил, что видел этого тихоню возле своего дома. Он следил за мной, уверяю тебя! Узнал адрес, фамилию, затем через компьютер вызнал номер телефона… Он и сегодня встретился нам вовсе не случайно! Ладно, я устрою ему маленькую проверку, и когда он попадется в ловушку, сама убедишься, что я был прав!
– Я правильно поняла, что следующего свидания не будет? – спросила Шура.
– Я позвоню тебе на мобильник, проводница!
Шура поднялась (к коньяку и мороженому она так и не притронулась):
– Спасибо за угощение. Всего доброго, мне и вправду надо идти…
Игнорируя уже его возможные реплики, она выбралась из-за стола и направилась к выходу, стараясь не сбиваться с твердого шага.
9.
Как это ни удивительно, но разговор в кафе не только не встревожил, но, напротив, немного успокоил Шуру.
Больше всего на свете она боялась, что бывший муж Анатолий сбежит из тюрьмы, выследит ее и в удобный момент исполнит свое страшное обещание.
Когда начались эти звонки, она ведь так и подумала, что он затаился где-то рядом и приступил к исполнению некоего плана изощренной мести, придумать который времени у него было вдоволь.
Да и что иное она могла вообразить, если ни один человек в мире не знал, что бывший муж, и только он один, наедине называл ее в иные минуты «Шурёнышем»?! Сначала это придуманное им имя звучало в его устах мягко, нежно и ласково, будто песня, словно любовный зов… И лишь позднее, по мере того, как он впадал в беспробудное безумие, это звукосочетание стало ассоциироваться со змеиным шипением, затаенной, а затем и прямой угрозой…
Разумом Шура понимала, что, даже сбежав из далекой колонии, Анатолий вряд ли осмелился бы вернуться в город, тем более обосноваться где-то поблизости от нее.
Но это телефонное шипение заставляло ее забыть обо всех доводах рассудка, оно проникало в самые глубинные уголки ее души, отзываясь там жутким эхом.
Ведь никто же не знал!
Кроме, может, Томилы. Но Томила, скорее всего, давным-давно забыла об этом странном прозвище.
Томила живет другой жизнью. Она не копит воспоминания, называя их балластом, который мешает чувству полета.
И вот вдруг выясняется, что по телефону запугивают, причем тем же самым приёмом, не только ее, Шуру, но и вальяжного, самовлюбленного Шумайлова, этого баловня судьбы!
Напрашивается вывод, что это делает один и тот же человек!
Но кто он?
По крайней мере, теперь ясно хотя бы то, что телефонный маньяк-невидимка – это кто-то совсем другой, не Анатолий!
Ведь ее бывший муж не имеет никакого представления о существовании Шумайлова.
А уж грешить на Яшу и вовсе кощунственно!
Даже вообразить невозможно, что Яша, этот тихий, робкий мужчина-ребенок способен на подобную подлость!
Пусть Шумайлов пеняет лучше на собственный длинный язык!
Такого болтуна, как он, еще поискать!
Врёт, конечно, что не рассказывал в кругу приятелей о своем романе с Томилой.
Еще как рассказывал, и наверняка, со всеми подробностями!
Вот кто-то из них и решил его разыграть, а для пущего эффекта сначала начал звонить ей, Шуре. Ведь у обеих жертв в именах присутствует звук «Ш». Эти шутники-бездельники просто с жиру бесятся, всё, что угодно, готовы обхохотать! Недаром говорят: у богатых свои причуды.
Так-то оно так, но откуда приятели Шумайлова могли вызнать про «Шуреныша»?
Мозаика явно не складывалась, и все же Шуре стало чуточку спокойней.
Ее мысли снова переключились на «подопечного».
Еще с первой встречи она почуяла в Шумайлове какую-то червоточинку, но ради подруги гасила в себе приступы интуитивной неприязни к нему. А теперь тлевший огонек разгорелся и заполыхал в полную силу. Фальшивый он какой-то, этот «Аполлон», неискренний! Взял, и обвинил ее в предательстве, затем с такой же легкостью перекинулся на беднягу Яшу…