Похождения красавца-мужчины, или Сага об О'Бухаре

Сенин Валерий

– Божественно, сэр, эта просто божественно.

Еще через полминуты Маринка вскакивает с моих коленей, подходит к дивану, залезает на середину, встает на колени ко мне спиной и нагибается вперед до упора, то есть утыкается головой и руками в диван. Не буду скрывать: меня очень возбуждает, когда женщина принимает такую позу. Я с жадностью смотрю на ее толстенькую попку, стройные ножки и раскрывшиеся влажные губки, в обрамлении рыжих волос. Сейчас эти губки похожи на цветок, который я называю розой экстаза.

Я вскакиваю со стула, одним движением снимаю с себя спортивные штаны и трусы и

встаю на колени позади Маринки. Мой окаменевший „гладиатор“ в сантиметре от желанной цели. И я забываю об окружающем мире, потому что мой „гладиатор“ погружает свою голову в ее раскрывшийся цветок. Но войти глубже я ему не позволяю. Я выхожу и снова вхожу на три-четыре сантиметра в течение двух-трех минут. Выхожу и вхожу.

Маринка неожиданно просит:

– Сашенька, шлепни меня по попке.

Я довольно сильно шлепаю ее по попе ладошкой раза три и вгоняю «гладиатор» до упора. Маринка вскрикивает, и мы замираем на полминуты, а потом вдруг я теряю контроль над собой и начинаю ритмично входить и выходить на полную глубину и изо всех сил. Маринка после каждого моего толчка громко стонет и иногда восклицает:

– Ай! Сашенька! Проткни меня насквозь!

А потом мы одновременно кончаем, и я не могу не закрыть глава, дергаюсь в судорогах и рычу, как тигр над только что поверженной антилопой. Потом мы лежим рядам без движения минут пятнадцать с закрытыми глазами, довольные и счастливые. Маринка первой приходит в себя и говорит:

– Шурик, ты был великолепен, опять забросил меня в космос, где я ощущала себя совершенной и бессмертной, но сейчас, к сожалению, вернулась в свое тело, которое хочет кушать.

Я целую нежную Маринкину грудь, потом встаю с дивана и иду на кухню – готовить геркулесовую кашу и кофе. Других продуктов у нас нет. Мы все съели. Если я не займу у кого-нибудь из знакомых денег в долг, то уже завтра мы начнем голодать.

Минут через десять на кухню вслед за мной приходит Маринка. Hа ней нет одежды, так же как и на мне. Очень приятно побродить по собственной квартире в жаркий летний денек голому, а если рядом бродит обнаженная красивая молодая женщина, то это вдвойне, нет, втройне приятно. Я стою рядом с плитой и помешиваю кашу. Маринка подходит ко мне сзади, плотно прижимается своим телом и начинает меня тихонько щекотать под мышками. Я очень боюсь щекотки в этих местах, поэтому дергаюсь всем телом и визжу на всю квартиру высоким женским голосом:

– Мариночка, перестань! Я опрокину кашу, и мы останемся без обеда!

Маринка перестает меня щекотать, обнимает меня за живот и говорит:

– Сэр, на обед я бы хотела съесть парочку котлет по-киевски с пюре из картофеля и салатом из свежей капусты.

– Детка, котлеты будут немного позднее, наверное, в четверг, и исключительно после дождя. А сейчас овсянка, мэм.

Маринкины руки вдруг опускаются вниз и начинают активно теребить мой обмякший и маленький, уже не «гладиатор», а «стручок сопливый» (так шутит иногда Маринка). От ее активных приставаний он просыпается и начинает крепчать; это не входит в мои планы, потому что я собираюсь доварить кашу до готовности и накормить голодную женщину. Я дергаюсь всем телам, пытаясь ускользнуть от ее рук, и роняю кастрюльку с почти готовой кашей на пол. Маринка отпускает меня и громко смеется, словно увидела (или услышала) что-то смешное, а мне не смешно, потому что геркулеса больше нет. И голодную женщину я могу угостить только кофе и сексом.

Как правило, мужчина и женщина забираются в постель не ради продолжения рода человеческого, на самом деле они стремятся получить удовольствие, и в этом они отличается от животных, которые забираются в постель исключительно ради продолжения рода (человеческого?).

Иногда хочется повторить вчерашний день. Настолько успешно он прошел. Но хрен под мышку, как говорил Эзоп, жуй сегодняшний.

В комнате звонит телефон. Поднимаю трубку и слышу голос деда:

– Здравствуй, Александр, как твои дела?

– Привет, дед. У меня все в порядке.

Дед секунд двадцать сопит в трубку, а потом спрашивает:

– Александр, ты не мог бы сегодня приехать?

– А что случилось, ведь я был у вас вчера? И, вроде бы, все остались довольны.

Дед, наверное, от смущения, кашляет в трубку и говорит:

– Вчера все было отлично, ты был на высоте, и Люсенька была довольна, а когда Люсенька довольна, тогда и сынок Левушка тоже доволен. А сегодня у Люсеньки истерика, она хочет повторение вчерашнего.

– Дед, но у меня Маринка пришла с работы, и мы занимаемся друг другом.

– Александр, но ты приедь на часок к нам, а потом езжай к своей любимой и продолжай свое дело. Александр, Люсенька плачет уж полдня, а вместе с ней плачет и Левушка.

Я вдруг вспоминаю, что у меня осталась последняя десятка, и говорю об этом деду, с надеждой, что он от меня отстанет.

– Дед, у меня закончились деньги, и я не могу даже оплатить проезд в транспорте до тебя.

– Ерунда, – радостно рычит дед. – Доедешь до меня «зайцем» а я тебе ссужу пару тысяч, у меня сейчас есть деньги.

Эта пара тысяч вдруг становится для меня маленькой удачей. Я смогу на ужин приготовить Маринке котлеты по-киевски. А еще я смогу оттрахать как следует Люсю. Она очень хочет повторения вчерашнего. Будет ей повторение. Я вспоминаю наш вчерашний секс и начинаю возбуждаться, похоже, мой «гладиатор» не прочь съездить в гости к Люсиной блондинистой киске, ну, естественно, вместе со мной. А потом я куплю продукты, и мы вернемся к Маринке. И мой «гладиатор» будет продолжать покорять Маринкину «рыжую проказницу» и рассказывать ей о своих впечатлениях после общения с Люсиной киской. Я же, конечно, ничего Маринке рассказывать не буду, потому что это моя маленькая мужская тайна.

Я с минуту молчу, потом тяжело вздыхаю и соглашаюсь:

– Хорошо, дед, но только пару тысяч ты мне не ссужаешь, а даешь в долг.

Дед радуется:

– Ты молодец, я знал, что на Александра О`Бухаря можно положиться, через час жду тебя.

И дед повесил трубку. А я прошел на кухню, где обнаженная Маринка пила кофе из большой кружки, и сказал:

– Мариночка, позвонил дед, он одолжит мне пару тысяч, так что мы спокойно доживем до твоей получки.

– Прелестно, сэр, но я бы не хотела тебя отпускать, мы бы попили кофе и потом бы снова занялись любовью.