Похвала подлости

Поломошнов Борис

29 июня 1942 года в кабинет получившего повышение по службе Паннвитца в «Печкарне» привели Карела Чурду. Паннвитц достал чековую книжку «Кредитанштальт дер Дойтшен» за номером 18311, выписанную на имя Карела Чурды, с вкладом в 5 миллионов крон в счет назначенного вознаграждения, приложил к ней новенькое удостоверение личности. Карел Чурда стал Карлом Йегортом, торговым служащим.

Чурда-Йегорт получил от гестапо квартиру в Виноградах, на Французской улице, дом 8, ежемесячное жалование в сумме тридцать (знакомое число,

не правда ли?) тысяч протекторатных крон, сапоги, кавалерийские бриджи, зеленую шляпу. Он женился на сестре гестаповца Эрета, а она стала обучать его немецкому языку, чтобы он лучше подготовился к своей новой роли владельца поместья.

Его работа заключалась в том, чтобы объезжать разные города в протекторате, выдавая себя за парашютиста из Англии (роль свою он знает хорошо) и передавать гестапо сведения о тех, кто ему предоставлял кров и оказывал помощь» [85, с. 336–356].

28. Не имей сто друзей, а имей сто своих шкурных интересов

Первый рейх. «Император Домициан бывшего консула и близкого своего друга (курсив — Б. П., Е. П.) Аррецина Клемента казнил смертью, но перед этим был к нему милостив» [96, с. 275].

Второй рейх. «Товарищи не любили Кальвина — неуживчивого пикардийца, который любил читать им нравоучения и жаловаться на товарищей наставникам» [32, с. 11].

— «Бартоломе де Карранса, бывший исповедник Филиппа II, участник Тридентского собора, имел несчастье написать «весьма посредственный богословский трактат «Комментарии на христианский катехизис», изданный в 1558 году в Антверпене и признанный папой на Тридентском соборе вполне ортодоксальным. Несмотря на это, инквизиция, придравшись к некоторым фразам этого трактата, объявила Каррансу в протестантской ереси и добилась разрешения арестовать его.

После ареста его словно поглотила земля. Все его друзья, включая Филиппа II, отказались от него» [22, с. 253].

Третий рейх. Мартин Лучман оказывал финансовую поддержку Гитлеру с начала двадцатых годов и считал себя другом Гитлера [62, с. 458]. Погиб при невыясненных обстоятельствах.

— Из дневника Бенито Муссолини: «За всю мою жизнь у меня не было «друзей» (кавычки поставлены самим Б. Муссолини. — Б. П., Е. П.), и я часто спрашивал себя, является ли это преимуществом или помехой? Теперь же я пришел к выводу, что это даже хорошо…» [108, с. 320].

— «У него (Муссолини. — Б. П., Е. П.) было немного друзей, а близких не было вовсе, и, казалось, он гордился этим. «Если бы Всевышний сказал мне: «Я твой друг, — часто говаривал Муссолини — я бы пошел на него с кулаками» [108, с. 74].

29. Не оставляй ни одного доброго дела, сделанного тебе, безнаказанным

Первый рейх. «Буру, бывшему начальнику своей охраны, он (Нерон. — Б. П., Е. П.) обещал дать лекарства, а послал ему яд. Вольноотпущенников, богатых и дряхлых, которые были когда-то его помощниками и советниками при его воцарении, он извел отравою, поданной в пище или в питье» [32, с. 163].

— «Сентилий (император. — Б. П., Е. П.) ругал Марка Аврелия за то, что тот оставил Империю Коммоду (единственным достоинством которого было то, что он был сыном Марка Аврелия. — Б. П., Е. П.), сам же завещал ее своим сыновьям: Каракалле и Гету. Каракалла, как и Коммод, казалось, был рожден для того, чтобы доказать, что отпущенной человеку энергии редко хватает на величие и в жизни, и в потомстве. Каракалла очень беспокоился оттого, что болезнь отца так затянулась… и подговаривал врачей избавиться от старика любыми доступными средствами» [32, с. 671].

— «Все началось с доноса на влиятельного сенатора и экс-консула Альбина. Королевский референдарий (главный осведомитель двора) Киприан доложил королю Теодориху о якобы имевшей место переписке Альбина с императором Юстином. За доносом последовал суд «Священного консистория», который состоялся в присутствии короля и всего сената в городе Вероне — второй резиденции Теодориха. Боэций выступил на суде в защиту Альбина.

В ответ Киприан, поколебавшись, обвинил в заговоре против готов также и Боэция. Тот был арестован и отправлен в тюрьму в местечко Кальвенциано под Павией, где он находился в заключении вплоть до своей казни.

Защитников у Боэция на суде уже не было, за исключением одного Симмаха (помните? «Homo homini dues est» — «Человек человеку — бог». Аврелий Симмах).

Была устроена инсценировка суда над философом. Его обвинили в том, что, желая спасти сенат, он воспрепятствовал представлению документов, которые свидетельствовали бы об оскорблении Величества сенатом.

Сенат предал своего заступника и сам, в соответствии с принятой процедурой вынес ему смертный приговор (курсив — Б. П., Е. П.).

Симмаху не простили его поведения. Вскоре он тоже был арестован и казнен.

Казни Боэция предшествовали тяжелые пытки» [5, с. 332–333].

— «Двадцать девятого марта (1503-го года. — Б. П., Е. П.) папскою буллою в Курии было учреждено восемьдесят новых должностей. Все они немедленно были пущены в продажу, по семьсот шестьдесят дукатов каждая. В мае он (папа Александр VI. — Б. П., Е. П.) дополнил свои сообщения, рассказав о назначении девяти новых кардиналов. Это были люди худшего пошиба, но все они уплатили по 20000 дукатов и больше того, так что в общей сложности набралось от ста двадцати до ста тридцати тысяч. Александр VI показал миру, что качество и количество доходов всецело зависит от него. Но всего этого ему было мало, и папа прибег к другим средствам.

В ночь с 10-го на 11-е апреля, после двухдневной рвоты, скончался кардинал Микель. Еще до рассвета дом его, по приказу папы, подвергся разграблению. По словам Джустиниана, ценность попавших в руки Александра VI денег, серебряной утвари и ковров превышала полтораста тысяч дукатов. Тем не менее, папа убедительно просил (курсив — Б. П., Е. П.) навести справки в Венецианской области, где — по его предположениям — должны были находиться другие капиталы умершего. Найденного и там ему казалось мало» [13, с. 344].