Поиграем
Шрифт:
— Удачи в жизни, девушка из бара.
Удачи в жизни, незнакомец из бара.
Я не могла и слова сказать. Они застряли.
Наконец, его высокая фигура исчезла за углом прохода, и его шаги затихли.
Я выдохнула.
Что это было?
Чувствуя потрясение от странной встречи, я отступила в проходе, пытаясь понять, что, черт возьми, это было.
Затем меня поразила мысль. На самом деле — решение. И я замерла в проходе продовольственного отдела. Незнакомый мужчина вызвал у меня реакцию, которую никогда не вызывал Джим. Когда я смотрела в глаза этого мужчины,
Я не знала, что тогда должна была чувствовать.
Я видела только надежду, которую представлял Джим.
Однако теперь знала. Теперь я повзрослела. У меня не было детской наивности, чтобы отказать в оправдании моих ошибок. Джим заслуживал того, чтобы найти ту, которая будет любить его, как он достоин. Он не заслуживает того, чтобы его смущала безответная любовь, и я не заслужила чувства вины за его чувство собственности.
Я должна отпустить моего мужа.
От такого решение меня затошнило.
— Нора.
Узнав голос, я развернулась, смутившись, когда увидела мать Джима, стоящую передо мной.
— Энджи?
Она молча смотрела на меня. Она просто стояла, и это напомнило мне страшную картину, когда Мелани сказала, что умирает. Энджи была бледной, в голубых глазах пустота.
— Нора… — мое имя задрожало на ее губах.
Нет.
Нет.
НЕТ!
— Он ушел, — вдруг всхлипнула она, резко и ужасно.
— Нет, — я покачала головой, отступая от нее.
Она молча умоляла меня, просила.
— Энджи... — тошнота вернулась ко мне. — Пожалуйста…
Она всхлипнула.
— Он ушел. Мой малыш ушел.
Часть II
Глава 7
Эдинбург, Шотландия, август 2015
Мой автобус отправился из Сайтхилл на Принц-стрит, и я стала наблюдать за людьми глядя в окно, пока мы медленно проезжали на запад к центру города. Я любила наблюдать за людьми. Мне нравилось представлять себе их жизнь в момент моего наблюдения. Автобус остановился в пробке, и внимание привлекла пожилая пара: по оживленной улице, держась за руки шли мужчина и женщина. С улыбкой на лицах они что-то друг другу говорили.
Были ли они возлюбленными с детства? Примером великой любви, о которой все слышали, но никогда не испытывали? Шестьдесят лет вместе, и все еще влюблены…
Или они встретились после того как овдовели или развелись, и, найдя любовь, наслаждались ею, а не сожалели о проведенных друг без друга годах?
Я задумчиво улыбнулась, когда автобус тронулся, оставив пожилую пару позади.
— Проклятая жара! — вынула меня из размышлений женщина через проход прокричав шоферу: — Как насчет того, чтобы открыть окно, а?
Это не совсем так. Я с шотландцами придерживалась разного мнения о жаркой погоде, и по мне, этот месяц был умеренным. И влажным.
— Послушай, если у тебя менопауза, это не означает что и у нас тоже, верно? — сказал сидящий за спиной парень.
Мысленно простонав, я поспешила
Я с удовольствием вышла с автобуса, и прогулялась по тротуару Принц-стрит к железнодорожной станции Эдинбурга Уэверли. По мере того, как песня Хозье «Отведи меня в Церковь» перекрыла звуки движения, суеты и болтовни проходящих мимо людей, я почувствовала что успокаиваюсь (Примеч.: «Take Me to Church», Hozier ирландский музыкант-исполнитель). Мне нравилось находиться в городе. Мне нравилось сбегать сюда из моей крошечной односпальной квартиры в уродливом сером здании в квартале от дома Энджи.
Думаю, именно поэтому я устроилась на работу в Старом городе, и не сняла квартиру поближе. Энджи утверждала, что я трачу деньги на проезд. Но мне нужно вырываться наружу.
Я поднялась по крутой изогнутой улице ведущей к Королевской Миле. Когда проходила мимо окон своей работы, заглянула внутрь. Лия, владелец и мой босс, улыбалась и болтала с клиентом. Манекены в окне демонстрировали винтажные платья и роскошные кардиганы. Магазин-бутик одежды под названием «Яблочная пастила» (Примеч.: Apple Butter) был небольшим, но всегда полон клиентов из-за удачного расположения на Кокберн-стрит. Сама дорога была выложена булыжником, так же как и Королевская миля. На широких дорожных тротуарах располагалось множество лавочек и магазинов-бутиков, продающих украшения, антиквариат и одежду. Работали также пабы, кафе, и тату-салон.
Я быстро поднялась по крутому холму, свернув и оставив позади «Яблочную пастилу». Сегодня у меня выходной, и я планировала кое-куда сходить. По правде говоря, до места назначения я могла добраться автобусом. Но мне нравилась прогулка по городу, через Старый город.
Недалеко от университетских зданий я зашла в недавно открытое кафе и направилась в уборную. Войдя внутрь, я переоделась в темно-зеленые легинсы, темно-зеленую рубашку с потертыми короткими рукавами и необработанными краями. Аккуратно сложила джинсы и рубашку, сунула их в рюкзак и выдохнула, когда посмотрела в зеркало.
Меня испугал напряженный взгляд моих усталых глаз.
Мои страхи стали реальностью.
На меня смотрели глаза моей мамы.
Потеребила волосы на затылке, гадая, узнает ли она меня теперь, и вспомнила день, когда я подстриглась…
— Что ты наделала? — Сеона в шоке уставилась на меня.
Я замерла удивленная ее реакцией.
— Я подстриглась.
Она бросилась ко мне, касаясь коротких прядей.
— Ты не просто подстриглась. Ты уничтожила волосы.
Это правда. Моих длинных волос уже не было. Я попросила парикмахера сделать мне короткую стрижку.
— Ты раздражена, что я подстриглась, или раздражена, что не попросила сделать это тебя?
— Мы обе знаем, я бы этого не сделала, — Сеона покачала головой, слезы наполнили ее глаза. Она слишком часто плакала. Достаточно слез для нас обоих.