Поиск-84: Приключения. Фантастика
Шрифт:
Я вызвал Тэдди и выложил ему свои сомнения на тот счет, что таким образом можно хоть что-то восстановить. Тэдди напомнил, что еще в нашем добром старом двадцатом веке по следу на воде восстанавливалась картина судоходства по океану за ближайший месяц.
Это в океане, где течения и неучтенные рыбы плавают, сказал Тэдди. А вакуум — место спокойное, течений нет, так что можно читать секретные документы прямо в сейфах. В ближайшем прошлом, конечно.
Нам бы такую технику, облизнулся я, в двадцатом.
В двадцатом веке, констатировал он, четкость не очень велика, двести лет все-таки.
А ты примени молекулярное восстановление по Вакулину, шутя посоветовал я и нарвался. Тэдди о чем-то задумался и без предупреждения отключил связь.
Они здесь, в будущем, не очень вежливы. Стоит прийти идее — и тут же уходят в себя. Я так не умею.
Так, значит, восстановление возможно. Так какого же дьявола хроноскопы выдают всякую чушь?
Я стал читать дальше. Увлекательное это дело, читать руководства глубокого будущего, рекомендую всем любителям «строгой» сайнсфикшн, чтобы лучше понимали, зачем книги пишутся. Но я не зря уже три года учился в Школе Хрононавтики, и мне удалось живым продраться через формулы, графики и таблицы, чтобы вынести понимание: хроноскоп показывает не одно, а множество возможных состояний вакуума, могущих сэволюционировать к наблюдаемому сейчас, и хотя с ростом длительности наблюдений число этих возможных вариантов уменьшалось, но все же было настолько огромно, что приходилось оснащать хроноскопы селекторами и вариаторами, отбирающими наиболее вероятные варианты. Лучше всего они работают как раз в случае текста — отбрасываются все распределения, ведущие к бессмыслице на бумаге, и остаются несколько вариантов, легко отбираемых чтением полученных текстов.
Значит, понял я, мне нужен вариант с газетой. Простой кадр из две тысячи четвертого года с газетой. Это и будет наше прошлое.
Хотя стоп. Наше прошлое и так мирное. Мне нужно узнать, не было ли войны в не-нашем прошлом! А все варианты в хроноскопе — разновидности нашего прошлого. И он мне не поможет.
И опять я сказал себе — стоп. За что мне поставили зачет по «Физическим принципам»?! Я вынырнул в этом мире, а другие варианты, бесчисленное множество возможных миров, остались за чертой пятого измерения. В хроноскоп их не увидеть, попасть в них можно только в аварийном режиме машины времени — но без всякой надежды на возвращение. Мне туда не добраться.
Но зато наконец мне стало абсолютно ясно, что делать.
Если я не вернусь обратно, значит, одним вариантом с ядерной войной останется больше. А значит, нужно идти и собирать до конца мой мини-ревитатор. Он станет и памятью этого мира обо мне, и спасителем другого, пока неведомого.
Я пошел вперед по тропинке. Центр совсем близко от дома — мне говорили, что до него можно добросить камешком с крыши. К счастью, никому не приходит в голову бросать оттуда камни.
Мой ревитатор был задуман размером с записную книжку. Особой гордости я не испытывал — серийные, с дом величиной, образцы были изготовлены пятьдесят лет назад, ресурс не выработали, и менять их не стали — не было смысла. А техника шагнула далеко вперед, и любой мало-мальски смыслящий в молекулярной технологии мог бы скомпоновать себе миниатюрный ревитатор.
Миниатюрность, однако, не получилась. Минимальный объем ревитации сразу заставил увеличить размеры вдвое, потом пошли ограничения по теплообмену, по электромагнитным наводкам, по безопасности, к тому же стандартных узлов не хватило, один пришлось кристаллизовать самому, источник питания оказался больше, чем я предполагал — словом, уложившись в размер приличной книги, я считал, что мне повезло.
Пришлось применить немало ухищрений и к тому же разработать внешнюю рабочую камеру — на это ушло три месяца.
Но настал день, когда все было готово. Я включил ревитатор, порезал палец скальпелем и поднес к центру рабочего пространства. Результатом остался доволен.
Окончательно я проверил свое создание, обновившись в очередной раз с его помощью. После этого я прошел полный медицинский контроль — который и так традиционен для всех хрононавтов — и не нашел никаких отклонений.
Теперь — в путь, обратно, в двадцатый век.
Потому что через две недели я оканчивал Школу, и вот-вот должен был состояться мой первый самостоятельный хроноперелет.
12. Двойная ошибка
— Курсант Бордже!
— Я!
— Получите маршрут! Желаю успеха!
Я ничего не ответил. Ревитатор болтался за пазухой, отвлекая все внимание. Маршрутную карту я зажал в левой руке и стоял навытяжку, с нетерпением ожидая, когда же нам скомандуют: «По машинам!». Преподаватель-инструктор, а попросту — принс — делал последние напоминания по технике безопасности, перечисляя небольшой список того, что запрещается в прошлом.
Выходить из машины, подавать световые сигналы, отключать аварийную систему спасения, прерывать связь с базой… Не рекомендуются отклонения от маршрута, запрещается выход в незаданный район пространства-времени или перемещение в заданном.
Словом, все, что я собирался проделать.
— По машинам!
Наконец-то. Я четко отработал посадку — будто за мной гнался динозавр средних размеров — и уставился в маршрут, делая вид, что внимательно его изучаю. Что делать дальше, я знал абсолютно точно, все было продумано и дважды просчитано на моделяторе.
Вот принс скомандовал — «Пошли!» — и контуры машин расплылись в воздухе. Серые эллипсоиды — самая удобная форма — проваливались сквозь время один за другим, целясь в заданный район пространства-времени где-то в мезозое.
Я не спешил. Маршрут начинается в момент старта, и стартовать как все я не мог — не хватило бы энергии на возвращение. Да, да, на возвращение. Сценарий был прост и естествен: я залетаю в две тысячи четвертый, передаю ревитатор с инструкцией шокированному Гейлиху и исчезаю, возвращаясь в указанный район мезозоя, Все должно пройти незамеченным, и я стану свободным человеком.
Поэтому, подождав, когда половина машин исчезнет, я отложил маршрутную карту, сосредоточился и взялся за управление. Машина легко стронулась с места, но в направлении, вовсе не предусмотренном маршрутом. Я начал бесконечно падать назад.
Это ощущение нельзя передать. Мне приходилось летать на КП-звездолетах — там все слабее и бледнее во много раз. Это полностью искаженное пространство, в котором можно увидеть собственный затылок и услышать запах своих мыслей, где причины путаются со следствиями, это странное пульсирующее время, когда то кажется, что века уже заперт в этой тесной кабине, то непонятно, когда успели смениться цифры на независимых часах — нет, это надо пережить самому. Рассказывать бесполезно: мне тоже рассказывали.