Поиск-85: Приключения. Фантастика
Шрифт:
— Да… — неопределенно протянул Струнин. — Письмо пора отдавать по назначению. Скверно, что мы не знаем одной вещи: не должна ли быть в письме еще какая-нибудь записочка или условный знак?
— А что, если к нам приехало несколько таких чемоданчиков, — произнес Вотинцев. — И остальные уже попали по назначению.
Струнин посмотрел на него тяжелым взглядом, но ничего не ответил.
Под вечер, в один из заходов Виктора на главпочту, девушка за окошечком, внимательно сверив паспорт с личностью владельца, попросила расписаться в получении и подала ему серенький заказной конверт. Стараясь унять волнение, Мылов навалился на барьерчик, постоял так немного и сунул конверт в карман. Затем, оглядев зал, направился к выходу.
По улице торопливо шагали люди, и, трезвоня на повороте, подходил к остановке давно не крашенный трамвайный вагон. Мылов пересек улицу и уселся на единственную, да и то покосившуюся скамью в сквере. К скамейке мигом подлетела девчушка лет трех и с серьезным любопытством уставилась на него.
— Оля! — окликнула ее мать, но Виктор снисходительно повел рукой: дескать, чего там, пускай сидит, а сам подумал о том, что присутствие ребенка ему даже удобно.
Он достал из кармана конверт с надписью: «Нижнеуральск, до востребования, Мылову Виктору Степановичу» и осторожно вскрыл. В конверт был вложен измятый листочек: багажная квитанция, выданная девять дней назад камерой хранения железной дороги в областном центре.
«Ну, вот и порядок, — подумал он. — Дело сделано».
Потом Мылов долго петлял по улицам, путал след, шустро нырял в проходные дворы, шел в обратном направлении и не мог унять глухого смятения. Трудно сказать, что больше волновало его: радость удачи или боязнь риска, связанного с получением чемодана?..
Когда Мылов дошагал, наконец, до своего переулка и повернул за угол, какой-то парень, лениво смолящий папиросу, нехотя поднялся с низенькой скамейки у палисадника.
Глава 12
Раздался телефонный звонок, и дежурный горотдела НКВД, сняв трубку, услышал взволнованный женский голос:
— Алло, вас Демина беспокоит. Передайте, пожалуйста, товарищу Вотинцеву, что Тихонов, живший у нас на квартире в Среднекамске, стоит сейчас у здания комбината. Товарищ Вотинцев просил меня позвонить.
— Вас понял, — ответил дежурный. — Где вы находитесь сами?
— У телефона-автомата, недалеко от отдела кадров.
— Как мы вас узнаем? Что на вас надето?
— Я в синем платье, в горошек.
— Ждите, товарищ Демина, и не спускайте с него глаз. Сейчас подъедем.
Младший лейтенант бросился во двор, где стояла дежурная «эмка» и неожиданно столкнулся в дверях с входящим Вотинцевым.
— Товарищ лейтенант, — стараясь скрыть возбуждение, доложил дежурный, — девушка эта сейчас звонила. Демина.
Сергей и двое оперативников прыгнули в машину, и «эмка», как на гонках, рванула с места.
«Вот это новость, — разгоряченно думал лейтенант. — Молодчина, Тонечка!»
Однако, когда за квартал выйдя из машины, он быстрым шагом подошел к ней, Тоня виновато развела руками.
— Тихонов сел в трамвай и уехал. Пока я вам позвонила, его и след простыл…
Вотинцева словно из ведра окатили, но он дружески взял девушку за руку.
— Ничего, Тоня, ничего. Бывает. А номер трамвая вы, случайно, не заметили?
— Но здесь только «двойка» и ходит, — ответила девушка.
— Тогда, пожалуйста, пойдемте к машине. Проедемся вдоль трамвайного маршрута: может, где-нибудь его и перехватим.
Потратив безуспешно полтора часа, чекисты завезли Тоню домой.
— Боюсь ввести вас в заблуждение, — прощаясь, сказала Демина, — но мне почему-то показалось, что этот человек слегка прихрамывает.
— Вы настоящий Пинкертон, Тоня, — улыбнулся Сергей, с удовольствием пожимая ее чуть влажную ладонь. — Это и есть особая примета, которой нам так недоставало.
Тулина ранили в руку в стычке с немцами накануне отлета Коробова на Большую землю, и Андрей Иванович настоял на том, чтобы Вадима тоже отправили в тыл.
— Какой из него партизан — километра пройти не может.
— Не хотел с вами расставаться, как к отцу привык, — скрипя зубами от боли, сказал Вадим. — Бог и помог.
— Ничего себе бог, — отозвался Коробов. — Хорошо, что живым из этой засады выбрался.
— А ребятам не повезло, — вздохнул Вадим.
— На войне не знаешь, где на смерть наткнешься. А тебя командир, между прочим, к медали представил.
Вадим пожал плечами, давая понять, что после гибели друзей награда его мало интересует.
На лес уже опустилась густая темень. Пилот готовил машину к опасному взлету с наскоро выровненной поляны — временного партизанского аэродрома.
Подсвечивая себе дорогу фонариком, подошел Громов, командир отряда, грузный, как борец, мужчина.
— Пора, Андрей Иванович. Тяжелораненых уже разместили.
— Ну что же, Семен Ильич. Счастливо тебе довоевать до победы.
— И ты там, на Урале, тоже старайся, чтобы не немец нас техникой давил, а мы его.
— За уральцами дело не станет, — ответил Коробов. — Дали слово — сдержим.
Когда бортстрелок закрыл дверцу, Громов отдал отряду команду уходить на запасную стоянку. Он опасался, что немцы могли засечь прибытие самолета.
Партизаны проводили взглядами круто взмывшую ввысь машину и, как водится, помахали ей вслед. Гул самолета вскоре затих, и отряд углубился в темный лес.
…Самолет сильно тряхнуло, и двое раненых, очнувшись, застонали.
— Зенитки лупят, — заметил Вадим. — Не хотят нас выпускать. Только бы истребители вслед не увязались.
Пилот резко бросил машину в сторону и стал набирать высоту. Монотонно гудел мотор, и Коробов, притулившись к обшивке грузового отсека, перебирал в памяти происшедшее с ним за эти недели.