Поиск-85: Приключения. Фантастика
Шрифт:
— Я позволил себе приготовить вам превосходный коктейль, товарищ Корольков. Он освежит вас.
С этими словами мужчина извлек из кармана стопку фотографий и веером бросил их на столик.
Борис Самойлович глянул на снимки и, несмотря на страшное похмелье, понял, что влип в серьезную историю.
Фотоснимки запечатлели подробности ночных развлечений Королькова с очаровательной эстонкой. Незнакомец сел в кресло и доброжелательно улыбнулся:
— Надеюсь, вы не будете настаивать, чтобы эти фото оказались в дирекции и месткоме вашего славного предприятия?
— Что вы от меня хотите? — пересохшим голосом спросил Корольков.
— Ильза, твой кавалер интересуется, что мы от него хотим, — иронично воскликнул мужчина, и в дверях возникла свежая и тщательно причесанная Ильза.
Борис Самойлович скрипнул зубами. Ильза подошла к кровати и погладила Королькова по вылезшей за ночь щетине.
— Что испугался, дурачок? — с тем же акцентом произнесла она, но теперь это уже не показалось Королькову милым. — Со мною ты был смелее… Отто, ты слишком резок с нашим другом. Пусть он сам решит.
Решать Королькову, собственно, было нечего. Перед командировкой Борису Самойловичу намекнули, что должность заместителя начальника отдела снабжения у него в кармане. И разом, из-за какой-то шлюхи, перечеркнуть карьеру — было бы величайшей глупостью.
— Кто вы? — спросил он. — Что я должен сделать? Но только один раз! Категорически предупреждаю. Только один раз!
— Это уже деловой разговор, — сказал мужчина. — Разумеется, только одна маленькая услуга, а затем вы свободны от всяких обязательств. Я возвращаю вам все фото и — ауфвидерзейн!
Собрав в учреждении, куда он прибыл в командировку, некоторые интересующие Отто сведения, Корольков получил взамен фотопленку со своими «шалостями» и спешно отбыл в Нижнеуральск.
Дома он изредка вспоминал об этом происшествии с сожалением и омерзением, но постепенно все забылось.
Однако ему напомнили. Подсевший к нему в сквере человек раскрутил перед носом ошеломленного Королькова точно такой же ролик пленки, сообщил, что Отто передает пламенный привет и просит выполнить еще одну маленькую просьбу: собрать сведения о плановых заданиях по металлургическому комбинату. Вместе с приветом от Отто незнакомый человек, назвавшийся Ильей Семеновичем, вручил Королькову деньги на текущие расходы и сказал, что отныне Борису Самойловичу придется иметь дело только с ним.
Борис Самойлович понял, что сел крепко, но зато можно неплохо заработать. Со своей новой ролью он быстро свыкся и с усмешкой вспоминал недалекое время, когда мечтал о продвижении по службе. Сейчас он получал в месяц денег не меньше, чем некоторые из руководства комбината. Правда, тратить деньги приходилось с умом, и Борис Самойлович, бывая в командировках, осторожно скупал в ювелирных магазинах золото и ценные вещи.
Когда началась война, Борис Самойлович сообразил, что цена его поднялась. Корольков не знал, что перед войной он попал в поле зрения милиции как скупщик золота, но каким-то чутьем уловил опасность и приобретательство бросил. А затем, желая укрепить свое положение, внес в Фонд обороны часть своих «трудовых сбережений»…
Получив сигнал Мылова, что квитанция у того на руках, Борис Самойлович после службы зашел в вестибюль горбольницы, потолкался там немного и незаметно чиркнул карандашом крестик на подоконнике. Это означало, что он нуждается во встрече. Другого способа оповещения у Королькова не было. Он даже не знал, где обитает и служит таинственный Илья Семенович. Илья Семенович понимал толк в конспирации и держал Королькова в неведении относительно своего местонахождения. Это, конечно, обижало Бориса Самойловича, но приходилось мириться: видимо, так было необходимо.
Встреча состоялась, как обычно, в десять вечера, на конечной остановке трамвая. Трамвай ходил нерегулярно, народу на остановке собиралось порядочно, и можно было беседовать, не привлекая внимания.
— Брать чемодан будем только тогда, когда убедимся в полной безопасности, — бросил Илья Семенович, задумчиво водя сломанным прутиком по земле. — За Валетом после пушек нет хвоста?
— Пока все благополучно. Как вы и приказывали, несколько раз ходил за ним на почту, а вчера «проводил» до дому.
— Советская контрразведка имеет большой опыт и недооценивать ее — значит ставить под угрозу осуществление всей операции. Поэтому я проверю Валета сам.
Корольков пожал плечами и обиженно засопел.
— Не огорчайтесь, мой друг, — заметил Илья Семенович. — Несмотря на то, что вы работаете на нас, вы все же не профессионал.
Глава 13
«Совершенно секретно. Начальнику управления НКВД области. По нашим сведениям, на территории вашей области активизирует деятельность особый отдел абвера. За истекший месяц при переходе линии фронта задержано девять агентов. По предварительным и неуточненным данным противник получает информацию о растущем объеме производства Нижнеуральского металлургического комбината и завода почтовый ящик двадцать девять. Срочно усильте проверку всех сомнительных лиц, легально прибывающих в область, и примите необходимые меры. Болотников».
Струнин положил депешу на стол и глянул на комиссара. Тот стоял перед большой картой области и сосредоточенно о чем-то размышлял. Во всей фигуре чувствовалась усталость.
«Комиссару, конечно, нелегко, — подумал Струнин. — Эшелоны с эвакуированными все еще прибывают. Эвакоприемные пункты переполнены. Безусловно, среди тысяч лишившихся хлеба и крова людей растворились замаскированные агенты врага. И обнаружить их, обезвредить очень и очень непросто…»
— Могу тебе еще кое-что сообщить по секрету, — не оборачиваясь, сказал Иван Васильевич. — Радомского, как знающего немецкий, у нас отзывают. Приказано в десятидневный срок отправить в Москву, а уж оттуда — по назначению. На большой риск пойдет человек…
В дверь кабинета заглянул адъютант и сообщил:
— Вас Москва вызывает, товарищ комиссар.
Гоняев разрешил Струнину идти, поднял трубку и узнал приглушенный расстоянием знакомый голос комиссара второго ранга Болотникова из Главного управления.
— Здравствуй, Иван Васильевич. Как дела в области?
Гоняев коротко доложил.
— Что-то вы, по-моему, с Нижнеуральском долго возитесь. Доказательства для трибунала собираете? — заявил Болотников, и тон, каким это было сказано, не понравился Ивану Васильевичу.