Поиск-85: Приключения. Фантастика
Шрифт:
Вадим кивнул, покорно взвалил на плечи шпалу и зашагал прочь.
— Хальт! — заорал немец. — Цвай! — и жестом приказал им идти к лесной опушке.
Вадим бросил шпалу и медленно направился к Коробову. Тот стоял и ждал выстрелов. Конвойный усмехнулся: возможность самолично решать вопрос жизни и смерти русских пленных приятно трогала самолюбие.
Быть может, этот торжествующий смешок и погубил его. Вадим внезапно прыгнул на немца. Тот не ожидал нападения и мешком рухнул на землю, судорожно пытаясь
Коробов удивленно смотрел на добротные сапоги, мелко сучащие по траве. До него не сразу дошел смысл происходящего.
От остальной охраны их прикрывали деревья, и немцы пока не проявляли никакого беспокойства. Конвойный затих и не шевелился. Вадим схватил автомат:
— В лес! В лес! Быстрей!
Коробов замешкался, и это едва не стоило им жизни. Двое конвойных почуяли неладное и побежали к ним, громко топая ногами.
— Скорее, скорее! — яростно прошипел Вадим, толкая Коробова в спину.
— Хальт! — раздался позади резкий окрик, и тут же прогрохотали выстрелы. Пули прошли выше. Вадим обернулся, прикрыл собой Коробова и выпустил в настигавших их немцев длинную очередь. Те пошатнулись и, как подрубленные, ничком уткнулись в землю.
— Теперь уйдем! — выкрикнул Вадим, подбадривая Коробова.
…Шагали они долго и, опасаясь погони, не делали привала. Уже под утро Коробов в изнеможении лег на траву и вытянул сбитые в кровь ноги: не хотелось ни есть, ни пить. Только забыться, скинуть с себя нечеловеческое напряжение этого дня.
Проснулся Коробов от холода и долго не мог сообразить, где он. Потом увидел Вадима и все вспомнил… Тулин, глядя в светлое небо, о чем-то размышлял.
— На партизан бы выйти, — заметив, что спутник не спит, с надеждой сказал он.
— Да, — сев на траве, протянул Коробов. — Вдвоем мы много не навоюем…
— Я вот о чем еще думаю, — уже с горечью продолжал Вадим. — Когда в лагере был, слышал, что наши тех, кто в плену побывал, не очень-то жалуют. Думают, небось, что мы сами с поднятыми руками в плен побежали.
— И так, видно, случается, — согласился Коробов. — Всем в душу не залезешь. Поэтому и подходят с оглядкой…
— Вот и вы то же самое гнете, — сказал Вадим, — а не думаете, что это вас самого задеть может.
— Я думаю, что наши разберутся. Не может быть, чтобы к такому делу без ума подходили.
— Наивный вы человек. Да первым же делом допросят, почему, дескать, раньше не убежал, да и вообще, почему живым в плен сдался?! Надеетесь, что так всему и поверят?
— Ты мне жизнь спас, — веско сказал Коробов. — Если мне поверят — тебя в обиду не дам. Не всем суждено из лагеря вырваться: не так это просто.
— На добром слове, конечно, спасибо, — усмехнулся Вадим. — А все же поначалу лучше бы помолчать насчет плена.
— Ладно, — поднимаясь, заключил Коробов, — после подумаем, как быть. Надо сначала до своих добраться, а то наскочим на немцев, они быстро под твоими сомнениями черту подведут.
Они шли весь день, держа по солнцу направление на северо-восток. На коротеньких привалах собирали ягоды, отдыхали и двигались дальше.
— Больше не могу, — вечером объявил Вадим и уселся на ствол поваленного дерева. — Проклятое плоскостопие!
— Ну вот, а еще воевать собрался, — вздохнул Андрей Иванович.
Вдруг затрещали сучья, и чей-то голос шепеляво скомандовал по-русски:
— Стой! Бросай оружие!
— И так стоим. Сидим даже… — устало отозвался Вадим и отбросил автомат.
— Кто такие?
— Свои… — после небольшой паузы сказал Коробов. — Мой товарищ не может идти.
— Какие еще свои? Пароль!?
— У нас теперь у всех один пароль: «Смерть немецким оккупантам!» — негромко бросил Андрей Иванович, хотя и понимал, что рискует, если они нарвались на полицейских.
— Разговорчивые больно, — уже снисходительно пробормотал голос, и из кустов вылез маленький безбородый старик, держа в руках видавшую виды двустволку.
— Наши! — обрадованно воскликнул Вадим. — Партизаны!
— Не ори, — погрозил ему ружьем старикан и приказал кому-то в кустах:
— Петро, сбегай до командира, а я пока этих лейб-гвардейцев на мушке подержу. Тильки скоренько! Мне тут с ними долго рассиживать недосуг.
— Спасибо, товарищ, — сказал Коробов. — Мы в самом деле свои. Советские.
— Много вас тут теперь ходит «своих», — сердито проворчал старик. — Ну все как есть свои. Тильки в башку не могу взять, из кого фрицы полицаев себе набирают?
Над Берлином в эти дни парило так, что Штайнхоф устал менять рубашки. От духоты плохо спасало даже охлажденное пиво. Штайнхоф рассеянно отхлебывал из огромной кружки и крутил ручку настройки «Телефункена». Министерство пропаганды трудилось вовсю: каждые пять минут передавало экстренное сообщение о взятии Ростова и форсировании Дона передовыми частями вермахта.
Штайнхоф убавил громкость и, скинув френч, растянулся на диване. Надо было кое о чем поразмыслить.
С одинаковыми заданиями и «грузом» на Урал были направлены сразу три курьера. Двое опытных агентов как в омут канули и не подавали о себе никаких известий. Третий, сорокалетний курсант Зарейко, по отзывам руководства спецшколы был туповатым и малоперспективным агентом, но ненавидел Советы и рвался за линию фронта с такой решимостью, что Штайнхоф решил рискнуть. То, что Зарейко может сдаться чекистам, майора не беспокоило: за зверства в гражданскую войну Зарейко следовало трижды повесить даже по гуманным советским законам.